Во время Олимпийских игр в Москве в 1980 году толпа советских зрителей на трибунах постоянно освистывала и оскорбляла польского прыгуна с шестом Владислава Козакевича. После того, как он победил, установив мировой рекорд 5,78 метра, Козакевич повернулся к зрителям и сделал известный с древних времен жест, который после этого в Польше стали называть «жестом Козакевича».
После Олимпиады советский посол в Польше потребовал, чтобы Козакевича лишили медали за «оскорбление советского народа». В официальном ответе польского правительства объяснили, что этот жест являлся непроизвольным спазмом мышц, вызванным сильной физической нагрузкой.
Разумеется, Козакевич получил полную поддержку польского общества (Польша была в разгаре забастовки рабочих, что привело к созданию профсоюза Солидарность менее чем через два месяца).
После московского скандала Владислав Козакевич стал нежелательной персоной для спортивных чиновников, лояльных к коммунистической партии. В результате он стал жертвой постоянных придирок, его не выпускали на международные соревнования. В 1985 году Козакевич сумел самостоятельно выбраться на турнир в ФРГ, где и попросил политического убежища, там он два раза становился чемпионом Германии по прыжкам с шестом. В 90-м вернулся в Польшу.
«СССР хотел, чтобы победил Волков. Поэтому когда кто-то из его соперников выходил на разбег, его освистывали. Для нас это было неслыханно. Такого не было ни до, ни после Игр-80 (проходили в СССР). Разве кто-то свистел, когда Сергей Бубка бил мировые рекорды? Либо тишина на трибунах, либо все ритмично хлопали.
И вот я стою перед разбегом. Сколько было на трибунах – тысяч 70? Скажем, 10 тысяч туристы, а остальные 60 свистели. До этого был забег на 400 метров, там победил Маркин с рекордом Европы. Параллельно с нашими соревнованиями было еще толкание ядра, а других стартов не было. И ближе к концу, когда речь уже шла о медалях, сразу начинался свист. И он был таким сильным, ужасно, меня это злило.
И вот ситуация. Я уже выиграл золото. У меня еще одна попытка. Иду на разбег. И эти 60 тысяч продолжают свистеть, чтобы я не прыгнул выше. Это как собака на сене: сам не съем и другим не дам. Медаль уже у меня, мог сказать всем: поцелуйте меня в задницу. Я бы сказал, но никто бы не услышал. Поэтому показал тот жест зрителям: вы идиоты, которые вообще не понимают этот спорт. Это было после последней попытки, в которой я побил рекорд Филиппа Увийона (5,77 м).
Я пытался побить рекорд – француза, а не русского. А зрители свистели. Можете себе вообразить. Абсурд. Я единственный человек на свете, который побил рекорд мира и которого освистали. Поэтому и показал тот жест – со злости.
Конечно, это некрасивый жест. Но со злости человек показывает именно такие жесты. Можно сказать, что я поступил невежливо. Но тогда это было нужно. Зрителям надо было показать красную карточку, не мне.
А в Польше у меня возникли проблемы. Некоторые люди считали, что в Москве надо было проиграть. Были такие в Польском союзе легкой атлетики. Это не укладывалось в голове. Но для поляков-коммунистов я был предателем».
