Российский «погодный» объект «Сура» сопоставим по мощности с американским НААRР и находится в центральной полосе России, в глухих местах, в 150 километрах от Нижнего Новгорода. Принадлежит система Научно-исследовательскому радиофизическому институту, одному из ведущих НИИ СССР.
«Сура» представляет собой несколько проржавевший, потрепанный безденежьем, но вопреки всему еще функционирующий стенд. На площади 9 гектар стоят ровные ряды двадцатиметровых антенн, поросших снизу кустарником. В центре антенного поля расположен огромный рупор-излучатель величиной с деревенскую избу, с помощью которого изучаются акустические процессы в атмосфере. На краю поля — здание радиопередатчиков и трансформаторная подстанция, чуть вдалеке — лабораторный и хозяйственный корпуса.
«Сура» строилась в конце семидесятых годов и была введена в эксплуатацию в 1981 году. На этой совершенно уникальной установке были получены крайне интересные результаты поведения ионосферы, в том числе открыт эффект генерации низкочастотного излучения при модуляции ионосферных токов, названный позднее по имени основателя стенда эффектом Гетманцева. На первых порах работы на «Суре» финансировались в значительной мере военным ведомством, но после развала Союза такие работы больше не проводятся. Сейчас там работают не только в интересах отечественной науки, но и участвуют в международных проектах исследования ионосферы (ну или её пасут иностранные, то бишь "международные", коллеги - прим. ImpCommiss).
Принципиальное отличие «Суры» от НААRР заключается в том, что российская установка находится в средних широтах, а не в полярных, где происходит северное сияние (если только СССР не ограничился лишь одной установкой. США-то не ограничились, но неужели СССР не принял бы такой вызов? - прим. ImpCommiss). А ведь на Севере сходятся линии напряженности магнитосферы Земли. Воздействуя на них, можно влиять на состояние магнитосферы, как минимум вызывать искусственные северные сияния, как максимум выводить из строя электронику спутников и иной аппаратуры, а также осуществлять сбои в работе наземных технических систем.
Впрочем, насылать на Америку ураганы на «Суре» еще не умеют. Но исследования взаимосвязи стихийных бедствий с возмущениями в ионосфере и магнитосфере не так широко, как в США, все-таки ведутся. «В зарубежной командировке ко мне в руки попала замечательная книга о проекте НААRР, в которой описаны 11 способов его военного применения, — рассказал руководитель отдела солнечно земных связей НИРФИ, кандидат физико-математических наук Юрий Токарев. — Американцы всеми силами стремятся добиться заявленных результатов, отрабатывают на НААRР новые технологии воздействия на околоземную среду, и некоторые интересные результаты ими действительно получены. Нагрев ионосферы может создавать искусственные плазменные образования (плазменные облака), существенно влиять на работу различных радиосистем, вызывать искусственное свечение ночного неба» (это понадобится припроведении голографического шоу втором пришествии Христа - прим. ImpCommiss).
В начале восьмидесятых, когда «Сура» только начинала активно использоваться, в атмосфере над ней наблюдались интересные аномальные явления. Многие работники видели странные свечения, горящие красные шары, висевшие неподвижно или с большой скоростью проносящиеся в небе. Это не НЛО, а лишь люминесцентное свечение плазменных образований. На данный момент работа по изучению свечения ионосферы при активном воздействии является одной из важных областей исследований.
«Воздействовать на погоду возможно, но не столь масштабно, как в случае с ураганами напр. „Катрина“ или „Рита“. Ни мы, ни они — пока никто не умеет этого делать, — продолжает Юрий Токарев. — Мощности установок недостаточно. Даже той мощности, на которую хотят вывести НААRР в скором будущем, не хватит, чтобы эффективно устраивать стихийные бедствия».
Сейчас «Сура» работает примерно по 100 часов в год. У института не хватает денег на электроэнергию для нагревных экспериментов. Лишь один день интенсивной работы стенда может лишить полигон месячного бюджета. Американцы проводят эксперименты на НААRР по 2000 часов в год, то есть в 20 раз больше. Размер ассигнований по самым приблизительным подсчетам составляет 300 млн долларов в год. Российская наука тратит на аналогичные цели всего 40 тыс. долларов, почти в 7500 раз меньше. А между тем через несколько лет НААRР должен выйти на проектную мощность в 3,5 гигаватта, что уже на порядок превышает мощность «Суры».
«Если так и дальше пойдет, мы рискуем лишиться главного, а именно понимания того, что там у них происходит, — утверждает один из ученых НИРФИ, профессор Нижегородского университета Савелий Грач. — И „Сура“, и НААRР — это не оружие, а лишь исследовательские лаборатории. Но процессы, отрабатываемые на них, в будущем, вполне возможно, будут применяться в военных целях. Не стоит надеяться, что американцы откажутся от искушения выстроить у себя что-то особенное с фантастическими для простого обывателя характеристиками. Но тогда уже будет поздно догонять. Сейчас, несмотря на повальное безденежье 90-х, мы еще превосходим американцев в понимании процессов, происходящих в ионосфере. Но материально-техническая база разрушается, люди уезжают за рубеж, и разрыв неимоверно сокращается».
«Это просто чудо, что „Суру“ вообще удалось сохранить, — рассказал начальник полигона, кандидат физико-математических наук Георгий Комраков. — Лично я, уже далеко не молодой человек, по ночам сам сидел с топором в засадах, подкарауливая охотников за цветным металлом. Здесь на площади в несколько футбольных полей уследить в темноте за ними не так-то просто. Представляете, какие усилия потребовались, чтобы с двумя деревенскими сторожами, которые и сами не прочь поворовать, спасти установку. Например, один из полигонов НИРФИ в девяностые был разграблен до основания. Сейчас он не функционирует. „Суру“ могла постигнуть та же участь».
«Сура» представляет собой несколько проржавевший, потрепанный безденежьем, но вопреки всему еще функционирующий стенд. На площади 9 гектар стоят ровные ряды двадцатиметровых антенн, поросших снизу кустарником. В центре антенного поля расположен огромный рупор-излучатель величиной с деревенскую избу, с помощью которого изучаются акустические процессы в атмосфере. На краю поля — здание радиопередатчиков и трансформаторная подстанция, чуть вдалеке — лабораторный и хозяйственный корпуса.
«Сура» строилась в конце семидесятых годов и была введена в эксплуатацию в 1981 году. На этой совершенно уникальной установке были получены крайне интересные результаты поведения ионосферы, в том числе открыт эффект генерации низкочастотного излучения при модуляции ионосферных токов, названный позднее по имени основателя стенда эффектом Гетманцева. На первых порах работы на «Суре» финансировались в значительной мере военным ведомством, но после развала Союза такие работы больше не проводятся. Сейчас там работают не только в интересах отечественной науки, но и участвуют в международных проектах исследования ионосферы (ну или её пасут иностранные, то бишь "международные", коллеги - прим. ImpCommiss).
Принципиальное отличие «Суры» от НААRР заключается в том, что российская установка находится в средних широтах, а не в полярных, где происходит северное сияние (если только СССР не ограничился лишь одной установкой. США-то не ограничились, но неужели СССР не принял бы такой вызов? - прим. ImpCommiss). А ведь на Севере сходятся линии напряженности магнитосферы Земли. Воздействуя на них, можно влиять на состояние магнитосферы, как минимум вызывать искусственные северные сияния, как максимум выводить из строя электронику спутников и иной аппаратуры, а также осуществлять сбои в работе наземных технических систем.
Впрочем, насылать на Америку ураганы на «Суре» еще не умеют. Но исследования взаимосвязи стихийных бедствий с возмущениями в ионосфере и магнитосфере не так широко, как в США, все-таки ведутся. «В зарубежной командировке ко мне в руки попала замечательная книга о проекте НААRР, в которой описаны 11 способов его военного применения, — рассказал руководитель отдела солнечно земных связей НИРФИ, кандидат физико-математических наук Юрий Токарев. — Американцы всеми силами стремятся добиться заявленных результатов, отрабатывают на НААRР новые технологии воздействия на околоземную среду, и некоторые интересные результаты ими действительно получены. Нагрев ионосферы может создавать искусственные плазменные образования (плазменные облака), существенно влиять на работу различных радиосистем, вызывать искусственное свечение ночного неба» (это понадобится при
В начале восьмидесятых, когда «Сура» только начинала активно использоваться, в атмосфере над ней наблюдались интересные аномальные явления. Многие работники видели странные свечения, горящие красные шары, висевшие неподвижно или с большой скоростью проносящиеся в небе. Это не НЛО, а лишь люминесцентное свечение плазменных образований. На данный момент работа по изучению свечения ионосферы при активном воздействии является одной из важных областей исследований.
Вид Васильсурска с высоты птичьего полёта
«Воздействовать на погоду возможно, но не столь масштабно, как в случае с ураганами напр. „Катрина“ или „Рита“. Ни мы, ни они — пока никто не умеет этого делать, — продолжает Юрий Токарев. — Мощности установок недостаточно. Даже той мощности, на которую хотят вывести НААRР в скором будущем, не хватит, чтобы эффективно устраивать стихийные бедствия».
Сейчас «Сура» работает примерно по 100 часов в год. У института не хватает денег на электроэнергию для нагревных экспериментов. Лишь один день интенсивной работы стенда может лишить полигон месячного бюджета. Американцы проводят эксперименты на НААRР по 2000 часов в год, то есть в 20 раз больше. Размер ассигнований по самым приблизительным подсчетам составляет 300 млн долларов в год. Российская наука тратит на аналогичные цели всего 40 тыс. долларов, почти в 7500 раз меньше. А между тем через несколько лет НААRР должен выйти на проектную мощность в 3,5 гигаватта, что уже на порядок превышает мощность «Суры».
«Если так и дальше пойдет, мы рискуем лишиться главного, а именно понимания того, что там у них происходит, — утверждает один из ученых НИРФИ, профессор Нижегородского университета Савелий Грач. — И „Сура“, и НААRР — это не оружие, а лишь исследовательские лаборатории. Но процессы, отрабатываемые на них, в будущем, вполне возможно, будут применяться в военных целях. Не стоит надеяться, что американцы откажутся от искушения выстроить у себя что-то особенное с фантастическими для простого обывателя характеристиками. Но тогда уже будет поздно догонять. Сейчас, несмотря на повальное безденежье 90-х, мы еще превосходим американцев в понимании процессов, происходящих в ионосфере. Но материально-техническая база разрушается, люди уезжают за рубеж, и разрыв неимоверно сокращается».
+56° 7' 9.70", +46° 2' 3.66"
«Это просто чудо, что „Суру“ вообще удалось сохранить, — рассказал начальник полигона, кандидат физико-математических наук Георгий Комраков. — Лично я, уже далеко не молодой человек, по ночам сам сидел с топором в засадах, подкарауливая охотников за цветным металлом. Здесь на площади в несколько футбольных полей уследить в темноте за ними не так-то просто. Представляете, какие усилия потребовались, чтобы с двумя деревенскими сторожами, которые и сами не прочь поворовать, спасти установку. Например, один из полигонов НИРФИ в девяностые был разграблен до основания. Сейчас он не функционирует. „Суру“ могла постигнуть та же участь».
