После Второй мировой США и Британия создали тайную антикоммунистическую организацию из бывших нацистов, раскрытую лишь в 1990 году.
31 мая 1972 года на пульт ночного дежурного полицейского участка в Гориции, что на севере Италии, поступил анонимный звонок: «На дороге в Савонью стоит белый "Фиат", у него видны следы от выстрелов в ветровом стекле». На место выехал наряд карабинеров, они обнаружили автомобиль, начали осмотр, открыли капот, и тут раздался взрыв невероятной мощности, разнесший в клочья обоих полицейских и машину.
24 января 1975 года в самом центре Мадрида в офис крупнейшего профсоюза Испании — ССОО, связанного с Коммунистической партией Испании, ворвались люди, вооруженные американскими автоматами MAC-10. Они выстроили у стены персонал — бухгалтеров и адвокатов (семь мужчин и беременную женщину) — и расстреляли их.
7 октября 1983 года в провинциальный супермаркет бельгийского городка Берсел вошли три человека в масках и открыли шквальный огонь по посетителям и продавцам. Старшему менеджеру оторвало пулей челюсть, все попадали на пол; позднее свидетели вспоминали, что один из нападавших был также вооружен скандинавским топором. Было похищено около миллиона франков; это одно из дюжины идентичных ограблений за два года: небольшая сумма, максимальное количество жертв.
Первый из перечисленных эпизодов, получивший в прессе название «Засада в Петеано», произошел в очередной турбулентный момент итальянской политической истории — если вообще уместно говорить о хаотических моментах, когда речь идет о Первой республике, вся история которой представляла собой нескончаемый кризис. В нападении немедленно обвинили «Красные бригады». Несколько сот человек были арестованы, немало людей допрошены, однако многолетний судебный процесс так и не привел к положительным результатам, и дело оставалось очень темным.
Спустя одиннадцать лет дело об убийстве полицейских попало в руки молодого венецианского судьи Феличе Кассона, который просмотрел имевшиеся материалы и пришел в ужас: складывалось впечатление, что следствие сознательно запутывало эту историю. Свидетелей допрашивали спорадически, важные материалы и доказательства исчезали без следа, никакой логической линии не прослеживалось, а локальное управление карабинеров, сотрудники которого были убиты, попросту манкировало расследованием. Все это заставило Кассона заподозрить неладное, однако решающей несостыковкой стал анализ взрывчатки.
В 1973 году полицейский эксперт вынес заключение о том, что в Петеано использовалась взрывчатка, аналогичная другим эпизодам, когда в терактах бывали замешаны «Красные бригады». Но Феличе Кассон знал, что «бригады» обычно готовили свою взрывчатку сами, используя легальные хозяйственные средства, и ее мощность всегда была небольшой — очевидно меньшей, чем необходимо для того, чтобы в клочья разорвать автомобиль.
Судья затребовал повторную экспертизу — и ее результаты были поразительными. На деревенской дороге неподалеку от границы со Словенией в 1972 году стояла машина, начиненная С-4 — профессиональной взрывчаткой, используемой военными.
Разницу между кустарной ацетоно-бензиновой бомбой и пластидом невозможно не заметить, и Кассон начал расследовать обстоятельства экспертизы десятилетней давности. Оказалось, что полицейский эксперт, назначенный для вынесения этого заведомо ложного заключения, был активным членом неофашистской организации «Новый порядок» (Ordine Nuovo), о связи которой с терроризмом было широко и давно известно. Тогда же, в 1972-м, у полиции были основания подозревать в теракте ультраправых, но в результате пиротехническая экспертиза убедила всех в виновности левых. Феличе Кассон решил действовать от противного.
Потребовалось множество усилий для того, чтобы получить необходимое финансирование на дорогостоящую голосовую экспертизу в Швейцарии. Голос, уведомивший много лет назад полицейского дежурного о машине с пулевыми отверстиями в стекле, нужно было сравнить с образцами голоса известных ультраправых террористов. Экспертиза однозначно показала: на другом конце провода в ту ночь был Карло Цикуттини, один из боевиков «Нового порядка».
К тому времени этот человек уже в течение долгих лет находился в розыске за попытку угона самолета: в октябре того же 1972-го он с несколькими сообщниками захватил самолет на небольшом аэродроме в Ронки, потребовав освобождения другого заметного правого боевика — Франко Фреда — плюс 200 миллионов лир наличными (около $200 тысяч). Полиция штурмовала самолет: один из захватчиков, бывший десантник, был убит, еще два члена банды отправились в бега. Цикуттини, организатор акции, до странности легко пересек две границы и оказался в Барселоне, под защитой режима Франко. Там он женился и получил испанский паспорт, став практически недосягаемым для экстрадиции. Юридически недосягаемым он стал в 1977 году, когда новое, демократическое правительство Испании объявило амнистию по статьям о политическом экстремизме, и итальянцам было официально отказано в выдаче Цикуттини.
Однако второй из бежавших — Винченцо Винчегерра — не выдержал скуки эмиграции, за что и поплатился. Он тоже легко оказался в Испании, но спустя многие годы вернулся в Рим, будучи уверенным, что старые дела окончательно забыты. В 1979 году его арестовали по делу о захвате самолета, а в 1984-м до него добрался судья Кассон.
Шансов не было: прокурору удалось доказать, что банда Винчегерры участвовала в засаде на полицейских, и теперь стоял вопрос о том, кто именно понесет основную ответственность за это тягчайшее преступление.
Бывший террорист перешел в наступление: то, что он рассказывал журналистам и судьям, было бы похоже на безумие, если бы дело не происходило в Италии 1980-х.
Период с конца 1960-х и до самого краха Первой республики получил в истории страны название «Годы свинца»: это эпоха нескончаемого террора, в который погрузили жизнь страны соперничающие ультралевые и ультраправые группировки. «Красные бригады», «Борьба продолжается», «Первая линия» — с левой стороны и «Новый порядок», «Национальный аванганд», «Вооруженные революционные ячейки» — с правой устроили в сумме такое количество террористических актов, что все это можно сравнить с небольшой гражданской войной. Причем даже не учитывая терактов, совершенных различными фракциями мафии, которые тоже часто носили политический характер.
Взрывы, убийства, похищения происходили почти ежемесячно. При этом если левые группировки, состоявшие в основном из бывших студентов, специализировались на точечных атаках против тех или иных представителей власти или других оппонентов, ультраправые уже тогда придерживались логики, сформулированной много лет спустя американцем Уильямом Пирсом в бестселлере «Дневники Тернера»: чем больше жертв, чем шире хаос и социальная деструкция, тем больше шансов у фашистов на победу. Бомбы устанавливались на площадях, на вокзалах, в залах ожидания, общественных приемных. Массовость и бессмысленность бойни повергала итальянцев в шок в течение многих лет.
Теперь же, в 1984 году, Винчегерра отказывался нести ответственность за совершенные им преступления, потому что все это он делал под напутствием государственных служб — полиции и контрразведки. В течение многих лет его группа, как и многие другие, проходила тренировки под руководством военных, получала от них полное финансирование, пользовалась государственной информационной и юридической поддержкой. В рамках этой поддержки Винчегерра и его соратник Цикуттини были спешно эвакуированы из Италии под дипломатическим прикрытием, когда план захвата самолета в Ронки провалился.
Таким образом, Винчегерра стал первым «пентити» в деле об антиконституционном заговоре: этим словом называли в Италии ключевых свидетелей в мегапроцессах против мафии. Это были мафиози, потерпевшие поражение в войне группировок, нередко потерявшие родных и близких, которых отчаяние заставляло нарушить основное правило криминального кодекса — закон молчания, «омерту». Только показания этих людей могли порвать порочный круг всеобщего покрывательства — и Винчегерра сыграл именно такую роль в разоблачении проекта «Гладио».
В течение многих лет судья Кассон пытался добиться от силовых структур комментариев по поводу разоблачения Винчегерры, но безуспешно: все должностные лица отказывались говорить либо публично опровергали показания преступника. Политический раскол в стране тем временем продолжал усугубляться, и к 1990 году Кассону наконец удалось найти для помощи своему расследованию влиятельных покровителей в Сенате — из числа противников действовавшего премьер-министра Джулио Андреотти. Была сформирована парламентская комиссия по «расследованию террористических актов», и при ее поддержке Кассон требовал от властей допуска к государственным архивам контрразведки. В июле 1990 года премьер был вынужден подписать это разрешение под давлением сенаторов. Дальше отмалчиваться было бессмысленно: опережая события, 24 октября 1990 года Джулио Андреотти публично рассказал парламенту и миру о «Гладио».
24 июня 1941 года влиятельный сенатор и член правящей Демократической партии США Гарри Трумэн так высказался о начавшейся за два дня до этого войне между СССР и Германией в интервью The New York Times:
Эта известная цитата характеризует отношение американских элит к событиям, происходившим между 1941 и 1945 годом в Европе: в этом нет секрета. Можно лишь догадываться, сколько раз в Белом доме пожалели о том, что Гитлер все-таки не победил.
Война еще не закончилась, а по всей западной территории оккупации уже начались переговоры американских и британских военных с уцелевшими структурами ультраправых. Многие итальянские фашисты позже вспоминали, как их выпускали всего через сутки после сдачи в плен, если они подписывали бумагу о вступлении в «антикоммунистическую дружину». Эмиссары военной разведки были направлены на переговоры в Республику Сало, последний оплот сторонников Муссолини. То, что эти переговоры увенчались успехом, подтверждает количество бывших функционеров «Социальной республики» в руководстве правоохранительных структур демократической Италии.
Общий принцип в каждой из стран был схожим: ультраправых добровольцев организовывали в дружины, полицейские или военные снабжали их оружием, из числа доверенных лиц каждой из групп назначался куратор. Кроме того, будущие партизаны обеспечивались системой «схронов» — ящиками с боеприпасами, радиотехникой, медикаментами и прочим необходимым.
Все группы подчинялись единому командованию внутри аппарата военной разведки — в Италии эта система получила кодовое название «Гладио», а сами участники звали друг друга гладиаторами: в каждой из стран сеть называлась по-разному, но со времен откровений Андриотти 1990 года они ассоциировались в массовом сознании именно с образом обоюдоострого римского меча.
Тренировками гладиаторов изначально занимались офицеры британского Управления специальных операций (SOE, ранний аналог американской разведки), их учили диверсионной деятельности, взрывотехнике, кодировке, налаживанию коммуникаций, в их обязанности также входило оказание помощи раненным пилотам и разведчикам.
Бывшие участники SDRA 8 — бельгийской гладиообразной сети — вспоминают, что их обучение включало симуляции совершения диверсий на настоящих, действующих объектах (казармах, поездах) и даже симуляции вынужденных экспроприаций в магазинах. Все могло пригодиться в борьбе с теоретическим врагом: Франческо Коссига, восьмой президент Итальянской Республики, вспоминал в интервью «Би-би-си», как стоял двадцатилетним на берегу моря на родной Сардинии, вооруженный английским автоматом Sten и гранатами, в ожидании неминуемого коммунистического вторжения.
Уже к концу 1948 года по всей Западной Европе раскинулась хорошо обученная и вооруженная конспиративная сеть. Национальные агентства должны были координировать свои действия через «Тайный комитет Западного союза» (CCUO), базировавшийся в Бельгии. Андре Мойен, отставной начальник SDRA 8, любил повторять: «Сейчас многие говорят, что "Гладио" было основано ЦРУ. Но это смешно: ведь само ЦРУ было основано только в сентябре 1949 года — они просто пришли на все готовое!».
С основанием НАТО в 1951-м сети «Гладио» перешли под руководство объединенного «Тайного комитета планирования» (CPC) в бельгийском городе Монсе, и с тех пор на всех координационных совещаниях председателем неизменно был офицер американской разведки.
В каждой из стран будущие партизанские отряды структурно подчинялись контрразведке или военной разведке, и сведения о них были, разумеется, засекречены — в том числе и от других департаментов того же ведомства. Такая двойная система конспирации позволила сохранить тайну «Гладио» нераскрытой на невероятно долгий период — вплоть до 1990 года, когда Андреотти «добровольно» объявил о ее существовании, посчитав, что холодная война уже не только закончена, но и принадлежит отдаленному прошлому. Премьер-министр также передал парламентской комиссии информацию о всех руководителях «Гладио» в Италии, офицерах военной разведки SISMI, формально отвечавших за проект, а также списки сотен рядовых участников.
Осторожный ход Андреотти не устроил никого.
Ультраправые и военные обвинили его в предательстве; генерал Вито Мичелли, отбывавший срок за «антиконституционный заговор», воскликнул в тюрьме: «Я сижу за то, что отказался рассказывать о вещах, которые сейчас Джулио разболтал всему миру!».
Журналистов и парламентариев интересовал вопрос, как гражданские дружины, организованные для борьбы с вторжением Красной армии, смогли успешно просуществовать до 1990 года.
Наиболее кровавой деятельность «Гладио» была в Греции. Там марионеточное проанглийское правительство развернуло кампанию террора против коммунистов, чем спровоцировало гражданскую войну, в которой активнейшее участие приняли части «Горной штурмовой бригады» (LOK), специально подготовленной десантниками из английской SAS. Для борьбы с всенародным левым движением британцы были вынуждены вербовать вчерашних фашистов: в результате силовые структуры Греции состояли из одних бывших коллаборационистов и амнистированных нацистов.
После многолетней бойни, включавшей в себя акции массового уничтожения мирного населения (общее число погибших — около 200 тысяч человек), остатки коммунистических отрядов греческих партизан были выдавлены в Югославию: большая часть из этих людей были позднее, вместе с семьями, перемещены Сталиным в Узбекистан, где они компактно проживали вплоть до 1980-х.
В Италии тоже была готова разразиться война: в случае победы Коммунистической партии (КПИ) на всеобщих выборах 1948 года американские войска должны были начать немедленную интервенцию. Отряды «Гладио» находились в боевой готовности по всей стране. Как и в Греции, позиции правых были очень слабы, в правящую Христианско-демократическую партию были влиты гигантские средства, чтобы она смогла догнать стабильные 30%, удерживаемые КПИ, что с 15% социалистов в сумме давало парламентское большинство. Масштабная фальсификация выборов в 1948-м спасла Италию от гражданской войны — ХДП получила большинство и смогла остаться у власти в решающую минуту. Тем не менее, это был очень шаткий успех: симпатии населения оставались на стороне левых, и были необходимы решительные действия, чтобы держать оппозицию и ее электорат под контролем.
На юге страны левых традиционно сдерживала мафия. Широко известна интрига, когда в 1942 году американские военные заключили обоюдовыгодное соглашение с нью-йоркским боссом Счастливчиком Лучано: через него они вышли на влиятельные сицилийские семьи, которые в годы войны поставляли им важную информацию, а в 1943-м мафиози даже приняли участие в некоторых операциях на стороне союзников.
Во время оккупации многие из них были назначены американцами мэрами, руководителями муниципалитетов, министрами, что на многие десятилетия закрепило власть «Коза ностры» в регионе.
Эти люди не церемонились с коммунистами: в историю вошло множество убийств, взрывов, расстрелов демонстраций, учиненных боевиками мафии. Самая известная из таких акций устрашения — это бойня в Портелла-делла-Джинестре 1947 года, когда члены банды Сальваторе Джулиано открыли шквальный огонь по первомайской демонстрации крестьян. Были убиты десятки людей, в том числе четыре ребенка. Все преступления сходили убийцам с рук: став частью политического истеблишмента, провинциальные бандиты вышли на новый уровень, сделавший мафию той непобедимой силой, какой она известна сейчас. Это было бы невозможно без всеобщего покровительства США и правящей Христианско-демократической партии Италии.
Тем не менее, большинство регионов, особенно наиболее индустриально развитых, продолжали симпатизировать левым, и здесь правые на улицах все еще чувствовали себя на позициях обороняющихся. Ими было организовано «Итальянское социальное движение», полностью наследовавшее «Социальной республике» в Сало и поддерживающее на муниципальном уровне христианских-демократов в парламенте. В него вошло большинство боевиков «Гладио», в том числе бригада Валерио Боргезе; сам же Черный Принц позже основал внутри движения революционную группу «Национальный фронт».
Из недр «Социального движения» вышли основные фашистские группировки, проявившие себя в «Годы свинца»: «Национальный авангард» и «Новый порядок». Они провозглашали своей задачей террор и тотальную войну против всех левых, как в политике, так и на улицах. И, в отличие от левых, действительно располагали ресурсами для войны: в их распоряжении оказались огромные запасы оружия, переданные американцами.
Схожие процессы происходили по всей зоне распространения правых «партизанских» сетей. В Германии организация Рейнхарда Гелена (бывший глава нацистской разведки при Гитлере) основала экстремистский «Союз немецкой молодежи», существование которого было выявлено в 1952 году. В ходе парламентского расследования выяснилось, что союз готовил убийства множества деятелей Коммунистической и Социал-демократической партий, для чего должно было быть использовано оружие из специальных схронов, оставленных в послевоенные годы. Очевидно, эта организация была еще одной ветвью проекта «Гладио», и только ее случайная ликвидация предотвратила развитие в Германии итальянского сценария уличной войны.
Пользуясь административными контактами в послевоенных органах власти, где огромную роль играли ультраправые, «Гладио» повсеместно начало свое самостоятельное развитие. Таким образом, США и Британия создали самую крупную и влиятельную террористическую сеть в Европе второй половины ХХ века.
31 мая 1972 года на пульт ночного дежурного полицейского участка в Гориции, что на севере Италии, поступил анонимный звонок: «На дороге в Савонью стоит белый "Фиат", у него видны следы от выстрелов в ветровом стекле». На место выехал наряд карабинеров, они обнаружили автомобиль, начали осмотр, открыли капот, и тут раздался взрыв невероятной мощности, разнесший в клочья обоих полицейских и машину.
24 января 1975 года в самом центре Мадрида в офис крупнейшего профсоюза Испании — ССОО, связанного с Коммунистической партией Испании, ворвались люди, вооруженные американскими автоматами MAC-10. Они выстроили у стены персонал — бухгалтеров и адвокатов (семь мужчин и беременную женщину) — и расстреляли их.
7 октября 1983 года в провинциальный супермаркет бельгийского городка Берсел вошли три человека в масках и открыли шквальный огонь по посетителям и продавцам. Старшему менеджеру оторвало пулей челюсть, все попадали на пол; позднее свидетели вспоминали, что один из нападавших был также вооружен скандинавским топором. Было похищено около миллиона франков; это одно из дюжины идентичных ограблений за два года: небольшая сумма, максимальное количество жертв.
«Новый порядок» в Италии
Первый из перечисленных эпизодов, получивший в прессе название «Засада в Петеано», произошел в очередной турбулентный момент итальянской политической истории — если вообще уместно говорить о хаотических моментах, когда речь идет о Первой республике, вся история которой представляла собой нескончаемый кризис. В нападении немедленно обвинили «Красные бригады». Несколько сот человек были арестованы, немало людей допрошены, однако многолетний судебный процесс так и не привел к положительным результатам, и дело оставалось очень темным.
Спустя одиннадцать лет дело об убийстве полицейских попало в руки молодого венецианского судьи Феличе Кассона, который просмотрел имевшиеся материалы и пришел в ужас: складывалось впечатление, что следствие сознательно запутывало эту историю. Свидетелей допрашивали спорадически, важные материалы и доказательства исчезали без следа, никакой логической линии не прослеживалось, а локальное управление карабинеров, сотрудники которого были убиты, попросту манкировало расследованием. Все это заставило Кассона заподозрить неладное, однако решающей несостыковкой стал анализ взрывчатки.
В 1973 году полицейский эксперт вынес заключение о том, что в Петеано использовалась взрывчатка, аналогичная другим эпизодам, когда в терактах бывали замешаны «Красные бригады». Но Феличе Кассон знал, что «бригады» обычно готовили свою взрывчатку сами, используя легальные хозяйственные средства, и ее мощность всегда была небольшой — очевидно меньшей, чем необходимо для того, чтобы в клочья разорвать автомобиль.
Судья затребовал повторную экспертизу — и ее результаты были поразительными. На деревенской дороге неподалеку от границы со Словенией в 1972 году стояла машина, начиненная С-4 — профессиональной взрывчаткой, используемой военными.
Разницу между кустарной ацетоно-бензиновой бомбой и пластидом невозможно не заметить, и Кассон начал расследовать обстоятельства экспертизы десятилетней давности. Оказалось, что полицейский эксперт, назначенный для вынесения этого заведомо ложного заключения, был активным членом неофашистской организации «Новый порядок» (Ordine Nuovo), о связи которой с терроризмом было широко и давно известно. Тогда же, в 1972-м, у полиции были основания подозревать в теракте ультраправых, но в результате пиротехническая экспертиза убедила всех в виновности левых. Феличе Кассон решил действовать от противного.
Потребовалось множество усилий для того, чтобы получить необходимое финансирование на дорогостоящую голосовую экспертизу в Швейцарии. Голос, уведомивший много лет назад полицейского дежурного о машине с пулевыми отверстиями в стекле, нужно было сравнить с образцами голоса известных ультраправых террористов. Экспертиза однозначно показала: на другом конце провода в ту ночь был Карло Цикуттини, один из боевиков «Нового порядка».
К тому времени этот человек уже в течение долгих лет находился в розыске за попытку угона самолета: в октябре того же 1972-го он с несколькими сообщниками захватил самолет на небольшом аэродроме в Ронки, потребовав освобождения другого заметного правого боевика — Франко Фреда — плюс 200 миллионов лир наличными (около $200 тысяч). Полиция штурмовала самолет: один из захватчиков, бывший десантник, был убит, еще два члена банды отправились в бега. Цикуттини, организатор акции, до странности легко пересек две границы и оказался в Барселоне, под защитой режима Франко. Там он женился и получил испанский паспорт, став практически недосягаемым для экстрадиции. Юридически недосягаемым он стал в 1977 году, когда новое, демократическое правительство Испании объявило амнистию по статьям о политическом экстремизме, и итальянцам было официально отказано в выдаче Цикуттини.
Однако второй из бежавших — Винченцо Винчегерра — не выдержал скуки эмиграции, за что и поплатился. Он тоже легко оказался в Испании, но спустя многие годы вернулся в Рим, будучи уверенным, что старые дела окончательно забыты. В 1979 году его арестовали по делу о захвате самолета, а в 1984-м до него добрался судья Кассон.
Шансов не было: прокурору удалось доказать, что банда Винчегерры участвовала в засаде на полицейских, и теперь стоял вопрос о том, кто именно понесет основную ответственность за это тягчайшее преступление.
Бывший террорист перешел в наступление: то, что он рассказывал журналистам и судьям, было бы похоже на безумие, если бы дело не происходило в Италии 1980-х.
Период с конца 1960-х и до самого краха Первой республики получил в истории страны название «Годы свинца»: это эпоха нескончаемого террора, в который погрузили жизнь страны соперничающие ультралевые и ультраправые группировки. «Красные бригады», «Борьба продолжается», «Первая линия» — с левой стороны и «Новый порядок», «Национальный аванганд», «Вооруженные революционные ячейки» — с правой устроили в сумме такое количество террористических актов, что все это можно сравнить с небольшой гражданской войной. Причем даже не учитывая терактов, совершенных различными фракциями мафии, которые тоже часто носили политический характер.
Взрывы, убийства, похищения происходили почти ежемесячно. При этом если левые группировки, состоявшие в основном из бывших студентов, специализировались на точечных атаках против тех или иных представителей власти или других оппонентов, ультраправые уже тогда придерживались логики, сформулированной много лет спустя американцем Уильямом Пирсом в бестселлере «Дневники Тернера»: чем больше жертв, чем шире хаос и социальная деструкция, тем больше шансов у фашистов на победу. Бомбы устанавливались на площадях, на вокзалах, в залах ожидания, общественных приемных. Массовость и бессмысленность бойни повергала итальянцев в шок в течение многих лет.
Теперь же, в 1984 году, Винчегерра отказывался нести ответственность за совершенные им преступления, потому что все это он делал под напутствием государственных служб — полиции и контрразведки. В течение многих лет его группа, как и многие другие, проходила тренировки под руководством военных, получала от них полное финансирование, пользовалась государственной информационной и юридической поддержкой. В рамках этой поддержки Винчегерра и его соратник Цикуттини были спешно эвакуированы из Италии под дипломатическим прикрытием, когда план захвата самолета в Ронки провалился.
Таким образом, Винчегерра стал первым «пентити» в деле об антиконституционном заговоре: этим словом называли в Италии ключевых свидетелей в мегапроцессах против мафии. Это были мафиози, потерпевшие поражение в войне группировок, нередко потерявшие родных и близких, которых отчаяние заставляло нарушить основное правило криминального кодекса — закон молчания, «омерту». Только показания этих людей могли порвать порочный круг всеобщего покрывательства — и Винчегерра сыграл именно такую роль в разоблачении проекта «Гладио».
В течение многих лет судья Кассон пытался добиться от силовых структур комментариев по поводу разоблачения Винчегерры, но безуспешно: все должностные лица отказывались говорить либо публично опровергали показания преступника. Политический раскол в стране тем временем продолжал усугубляться, и к 1990 году Кассону наконец удалось найти для помощи своему расследованию влиятельных покровителей в Сенате — из числа противников действовавшего премьер-министра Джулио Андреотти. Была сформирована парламентская комиссия по «расследованию террористических актов», и при ее поддержке Кассон требовал от властей допуска к государственным архивам контрразведки. В июле 1990 года премьер был вынужден подписать это разрешение под давлением сенаторов. Дальше отмалчиваться было бессмысленно: опережая события, 24 октября 1990 года Джулио Андреотти публично рассказал парламенту и миру о «Гладио».
Страх и ненависть к СССР
24 июня 1941 года влиятельный сенатор и член правящей Демократической партии США Гарри Трумэн так высказался о начавшейся за два дня до этого войне между СССР и Германией в интервью The New York Times:
«Если мы увидим, что Германия побеждает, мы должны помогать России, а если Россия — то Германии. Таким образом мы дадим им возможность убить как можно больше людей. При этом надо заметить, что я не хотел бы видеть Гитлера победителем ни при каких обстоятельствах».
Эта известная цитата характеризует отношение американских элит к событиям, происходившим между 1941 и 1945 годом в Европе: в этом нет секрета. Можно лишь догадываться, сколько раз в Белом доме пожалели о том, что Гитлер все-таки не победил.
Передовой отряд антикоммунизма был сформирован из нацистов
Война еще не закончилась, а по всей западной территории оккупации уже начались переговоры американских и британских военных с уцелевшими структурами ультраправых. Многие итальянские фашисты позже вспоминали, как их выпускали всего через сутки после сдачи в плен, если они подписывали бумагу о вступлении в «антикоммунистическую дружину». Эмиссары военной разведки были направлены на переговоры в Республику Сало, последний оплот сторонников Муссолини. То, что эти переговоры увенчались успехом, подтверждает количество бывших функционеров «Социальной республики» в руководстве правоохранительных структур демократической Италии.
Общий принцип в каждой из стран был схожим: ультраправых добровольцев организовывали в дружины, полицейские или военные снабжали их оружием, из числа доверенных лиц каждой из групп назначался куратор. Кроме того, будущие партизаны обеспечивались системой «схронов» — ящиками с боеприпасами, радиотехникой, медикаментами и прочим необходимым.
Все группы подчинялись единому командованию внутри аппарата военной разведки — в Италии эта система получила кодовое название «Гладио», а сами участники звали друг друга гладиаторами: в каждой из стран сеть называлась по-разному, но со времен откровений Андриотти 1990 года они ассоциировались в массовом сознании именно с образом обоюдоострого римского меча.
Тренировками гладиаторов изначально занимались офицеры британского Управления специальных операций (SOE, ранний аналог американской разведки), их учили диверсионной деятельности, взрывотехнике, кодировке, налаживанию коммуникаций, в их обязанности также входило оказание помощи раненным пилотам и разведчикам.
Бывшие участники SDRA 8 — бельгийской гладиообразной сети — вспоминают, что их обучение включало симуляции совершения диверсий на настоящих, действующих объектах (казармах, поездах) и даже симуляции вынужденных экспроприаций в магазинах. Все могло пригодиться в борьбе с теоретическим врагом: Франческо Коссига, восьмой президент Итальянской Республики, вспоминал в интервью «Би-би-си», как стоял двадцатилетним на берегу моря на родной Сардинии, вооруженный английским автоматом Sten и гранатами, в ожидании неминуемого коммунистического вторжения.
Уже к концу 1948 года по всей Западной Европе раскинулась хорошо обученная и вооруженная конспиративная сеть. Национальные агентства должны были координировать свои действия через «Тайный комитет Западного союза» (CCUO), базировавшийся в Бельгии. Андре Мойен, отставной начальник SDRA 8, любил повторять: «Сейчас многие говорят, что "Гладио" было основано ЦРУ. Но это смешно: ведь само ЦРУ было основано только в сентябре 1949 года — они просто пришли на все готовое!».
С основанием НАТО в 1951-м сети «Гладио» перешли под руководство объединенного «Тайного комитета планирования» (CPC) в бельгийском городе Монсе, и с тех пор на всех координационных совещаниях председателем неизменно был офицер американской разведки.
В каждой из стран будущие партизанские отряды структурно подчинялись контрразведке или военной разведке, и сведения о них были, разумеется, засекречены — в том числе и от других департаментов того же ведомства. Такая двойная система конспирации позволила сохранить тайну «Гладио» нераскрытой на невероятно долгий период — вплоть до 1990 года, когда Андреотти «добровольно» объявил о ее существовании, посчитав, что холодная война уже не только закончена, но и принадлежит отдаленному прошлому. Премьер-министр также передал парламентской комиссии информацию о всех руководителях «Гладио» в Италии, офицерах военной разведки SISMI, формально отвечавших за проект, а также списки сотен рядовых участников.
Осторожный ход Андреотти не устроил никого.
Ультраправые и военные обвинили его в предательстве; генерал Вито Мичелли, отбывавший срок за «антиконституционный заговор», воскликнул в тюрьме: «Я сижу за то, что отказался рассказывать о вещах, которые сейчас Джулио разболтал всему миру!».
Журналистов и парламентариев интересовал вопрос, как гражданские дружины, организованные для борьбы с вторжением Красной армии, смогли успешно просуществовать до 1990 года.
Наиболее кровавой деятельность «Гладио» была в Греции. Там марионеточное проанглийское правительство развернуло кампанию террора против коммунистов, чем спровоцировало гражданскую войну, в которой активнейшее участие приняли части «Горной штурмовой бригады» (LOK), специально подготовленной десантниками из английской SAS. Для борьбы с всенародным левым движением британцы были вынуждены вербовать вчерашних фашистов: в результате силовые структуры Греции состояли из одних бывших коллаборационистов и амнистированных нацистов.
После многолетней бойни, включавшей в себя акции массового уничтожения мирного населения (общее число погибших — около 200 тысяч человек), остатки коммунистических отрядов греческих партизан были выдавлены в Югославию: большая часть из этих людей были позднее, вместе с семьями, перемещены Сталиным в Узбекистан, где они компактно проживали вплоть до 1980-х.
США привели итальянскую мафию к власти
В Италии тоже была готова разразиться война: в случае победы Коммунистической партии (КПИ) на всеобщих выборах 1948 года американские войска должны были начать немедленную интервенцию. Отряды «Гладио» находились в боевой готовности по всей стране. Как и в Греции, позиции правых были очень слабы, в правящую Христианско-демократическую партию были влиты гигантские средства, чтобы она смогла догнать стабильные 30%, удерживаемые КПИ, что с 15% социалистов в сумме давало парламентское большинство. Масштабная фальсификация выборов в 1948-м спасла Италию от гражданской войны — ХДП получила большинство и смогла остаться у власти в решающую минуту. Тем не менее, это был очень шаткий успех: симпатии населения оставались на стороне левых, и были необходимы решительные действия, чтобы держать оппозицию и ее электорат под контролем.
На юге страны левых традиционно сдерживала мафия. Широко известна интрига, когда в 1942 году американские военные заключили обоюдовыгодное соглашение с нью-йоркским боссом Счастливчиком Лучано: через него они вышли на влиятельные сицилийские семьи, которые в годы войны поставляли им важную информацию, а в 1943-м мафиози даже приняли участие в некоторых операциях на стороне союзников.
Во время оккупации многие из них были назначены американцами мэрами, руководителями муниципалитетов, министрами, что на многие десятилетия закрепило власть «Коза ностры» в регионе.
Эти люди не церемонились с коммунистами: в историю вошло множество убийств, взрывов, расстрелов демонстраций, учиненных боевиками мафии. Самая известная из таких акций устрашения — это бойня в Портелла-делла-Джинестре 1947 года, когда члены банды Сальваторе Джулиано открыли шквальный огонь по первомайской демонстрации крестьян. Были убиты десятки людей, в том числе четыре ребенка. Все преступления сходили убийцам с рук: став частью политического истеблишмента, провинциальные бандиты вышли на новый уровень, сделавший мафию той непобедимой силой, какой она известна сейчас. Это было бы невозможно без всеобщего покровительства США и правящей Христианско-демократической партии Италии.
Тем не менее, большинство регионов, особенно наиболее индустриально развитых, продолжали симпатизировать левым, и здесь правые на улицах все еще чувствовали себя на позициях обороняющихся. Ими было организовано «Итальянское социальное движение», полностью наследовавшее «Социальной республике» в Сало и поддерживающее на муниципальном уровне христианских-демократов в парламенте. В него вошло большинство боевиков «Гладио», в том числе бригада Валерио Боргезе; сам же Черный Принц позже основал внутри движения революционную группу «Национальный фронт».
Из недр «Социального движения» вышли основные фашистские группировки, проявившие себя в «Годы свинца»: «Национальный авангард» и «Новый порядок». Они провозглашали своей задачей террор и тотальную войну против всех левых, как в политике, так и на улицах. И, в отличие от левых, действительно располагали ресурсами для войны: в их распоряжении оказались огромные запасы оружия, переданные американцами.
Схожие процессы происходили по всей зоне распространения правых «партизанских» сетей. В Германии организация Рейнхарда Гелена (бывший глава нацистской разведки при Гитлере) основала экстремистский «Союз немецкой молодежи», существование которого было выявлено в 1952 году. В ходе парламентского расследования выяснилось, что союз готовил убийства множества деятелей Коммунистической и Социал-демократической партий, для чего должно было быть использовано оружие из специальных схронов, оставленных в послевоенные годы. Очевидно, эта организация была еще одной ветвью проекта «Гладио», и только ее случайная ликвидация предотвратила развитие в Германии итальянского сценария уличной войны.
Пользуясь административными контактами в послевоенных органах власти, где огромную роль играли ультраправые, «Гладио» повсеместно начало свое самостоятельное развитие. Таким образом, США и Британия создали самую крупную и влиятельную террористическую сеть в Европе второй половины ХХ века.
