Освобождение России от тоталитарных пут в конце 80-х гг. пробудило и возрождение задавленных местных культурных и политических традиций, регионального самосознания. Религиозные традиции отдельных регионов также имеют серьезные различия. И наиболее интересным, учитывая его историческую судьбу, в этом отношении для исследователя является Великий Новгород.
Новгородчина — одна из древнейших областей распространения христианства на Руси. Епархия была создана еще в 992 году, когда в Новгород пришел первый епископ — Иоаким Корсунянин. Новгородская земля богата своими церковными традициями, древней иконописью и храмовой архитектурой. В новгородской епархии подвизалось множество (более ста канонизированных) святых — от преподобных до мучеников и благоверных князей, в земле Новгородской просиявших. Новгород обладал не только своей историей святости, но и своей богослужебной традицией, восходящией к иерусалимскому уставу.
Постоянные, на протяжении всей истории Новгородской республики, контакты с Западом сделали новгородцев более открытыми к представителям западной культуры и более терпимыми и восприимчивыми по отношению к инославным конфессиям, чем жителей центральной России. Среди наиболее почитаемых новгородских святых присутствует несколько выходцев из западноевропейских стран.
Историки утверждают, что с древнейших времен новгородцев отличала всеобщая грамотность. Новгородские монастыри (особенно Варлаамо-Хутынский, Антониев и Богородицерождественская Лисицкая лавра — центры ученого монашества республики) и Софийский собор имели большие библиотеки, занимались переводами с греческого и перепиской книг, поддерживали прямые связи с Афоном и другими монашескими центрами Византии.
Великий Новгород около 500 лет представлял собой конфедеративную республику со сложной системой институтов, служивших сохранению суверенитета народа и независимости республики. Система «сдержек и противовесов» предполагала избрание народом князей, посадников (что-то вроде «президентов») и тысяцких (народных трибунов), проведение местных собраний, направлявших делегатов для участия в высшем органе власти — городском вече. Эта система обладала поразительной устойчивостью — за всю историю Республики она ни разу не дала сбоев и не прерывалась тираническим правлением.
Одним из элементов этой сложной системы был новгородский владыка. С 992 по 1165 гг. Новгородскую епархию возглавляли епископы, с 1165 г. архиереи Новгорода носили сан архиепископов. С 1157 до 1478 г. новгородское вече само избирает себе владыку, киевский митрополит (а, позднее, московский) только посвящал избранного. Новгородские владыки обладали не только высшей церковной, но и государственной властью. Суду владыки подлежали, например, ссоры в семье и споры по имуществу. Обязанностью владыки был контроль за торговыми мерами и весами. Он принимал участие в переговорах с русским княжествами и другими иностранными государствами. Объявление войны и заключение мира требовало благословения владыки. Владыка содержал собственный полк. Казна новгородского владыки использовалась во время войн, шли ее средства и на общественные нужды. Значительная роль владык в государственном управлении Новгородской республики позволяет некоторым историкам определять новгородскую политическую систему, как «теократию». Общественно-религиозным центром новгородцев была церковь. У церкви собиралось уличанское вече, выбирались должностные лица. Община сама выбирала священника и весь причт.
Демократические порядки в церковной и общественной жизни Новгорода были ликвидированы в 1478 г., когда войска Ивана III разгромили Новгородскую республику. Новгород был лишен всякой самостоятельности и стал частью Московии. Репрессии, последовавшие за оккупацией 1478 г. показались московским властям недостаточными. 17 лет на Новгородскую кафедру не ставился владыка. Из 8 архиепископов, возглавлявших кафедру после присоединения Новгорода к Москве, пять лишились ее «по неволе». Но и после 100 лет оккупации новгородцы вызывали у московских властей подозрения в неблагонадежности. В 1570 г. опричное войско Ивана Грозного учинило в Новгороде «избиение», сопровождавшееся массовыми убийствами и грабежами. Этот погром в полной мере распространился и на новгородскую епархию — были до нитки ограблены архиерейский дом, Софийский собор и монастыри.
Новгород стал в Московском государстве, а затем в российской и советской империях одним из рядовых провинциальных центров. Альтернативный путь развития не только политической, но и религиозной жизни, реальным воплощением которого Новгород был в течение пяти столетий русской истории, стал выглядеть романтической фантазией.
С конца XVIII века в России возрождается интерес к новгородскому наследию. Писатели (Я. Княжнин, В. Жуковский, М. Лермонтов, С. Есенин) были теми, кто создал сохранившийся до сих пор миф о сказочной стране, где русские были свободными людьми. Новгородским мифом вдохновлялись декабристы. Однако положительные оценки и признание уникальности новгородских порядков принадлежали только художникам слова и политическим диссидентам.
Позиция политического и церковного официоза, российских и советских историков была иной. С начала XIX века существует официальная позиция, которую разделяли и официальная российская дореволюционная наука и синодальная церковь и, позднее — советский официоз. Эта позиция заключает в себе некоторую непоследовательность. С одной стороны признается высокая ценность церковного искусства и, шире — культурного наследия Новгородской республики. Развиваются археологические, искусствоведческие, фольклорные исследования. Церковь в них активно участвует. С начала XIX Новгородская семинария стала одним из центров изучения и собирания местных церковных древностей. Инициатором этого движения был новгородский викарный епископ Евгений (Болховитинов). Ректор семинарии в 1860-1866 гг. архимандрит Макарий написал несколько работ о новгородских церковных древностях. В 1894 г. возникло светское Новгородское общество любителей древностей. Архиепископ Арсений (Стадницкий) создал церковно-археологический музей, коллекция которого в последствие была положена в основу экспозиции новгородского художественного музея; он же в 1913 г. создал церковное Церковно-археологическое общество.
С другой стороны, своеобразие истории и культуры Республики всячески принижается, подчеркивается отсутствие принципиальных отличий от «общерусской» (т. е. по существу московской) традиции. Демократические институты республики признаются неполноценными, всячески доказывается их ущербность, властная элита республики обвиняется во всевозможных пороках. Уничтожение независимости Новгорода и его демократических институтов оценивается как «прогрессивное» историческое событие, послужившее делу укрепления «единого русского народа и государства», становлению «великой державы».
Современный Новгород – не Новгородская республика и в основном живет по общероссийским («московским») правилам. Местные обычаи подвергались воздействию централизаторской политики царской власти, которая многое изменила и унифицировала. Атеистический каток советской системы постарался обезличить практически все, особенно, то, что было связано с верой. Экономическое развитие и массовая культура, казалось бы, должны были добить тот пласт, который присутствовал, даже в ХIХ веке.
В русле традиционного официоза и в последние годы советского времени, и в постсоветское время развивалось региональное воспитание новгородцев. В школах читается специальный курс новгородской истории и культуры, многочисленные музеи и их высококвалифицированные сотрудники ведут большую воспитательную и образовательную работу по новгородике, действуют многочисленные кружки, клубы, общества, фольклорные коллективы, занимающиеся новгородской культурой и историей.
Взгляды и оценки новгородцев, гордящихся своим историческим наследием, с годами все меньше удерживаются в рамках официоза. Как отметил в интервью заведующий кафедрой теории и истории культуры НГУ доктор политических наук Константин Завершинский
«среди новгородцев все больше юношей и девушек со взором горящим, восхищающихся «первой европейской демократией», с отвращением говорящих о московской оккупации, залившей кровью новгородцев весь город, о принесенной опричниками Ивана Грозного кладбищенской стабильности. Марфа посадница становится актуальным героем, а культ Александра Невского — неорганичным привнесением на новгородскую землю московских ценностей».
Новгородцы начинают считать себя наследниками европейской демократической культуры, раздавленной московской азиатской деспотией. Трудно найти новгородца, который бы не гордился своей древней демократией и не сожалел о том, что Москва оккуппировала его родину. Приобретает популярность представление о том, что христианство было принесено в Новгород ирландскими миссионерами до разделения церквей. Особым почитанием пользуются древние новгородские святые, которых противопоставляют московским. Почитатели новогородских традиций отмечают, что москвичи сакрализовали монархию, а для новгородцев свята республика и демократические институты. Именно с Республикой связан золотой век новгородской святости.
В Новгороде до сих пор не появились идеологи, которые изложили бы взгляды «республиканцев» в текстах. Но это не только не мешает республиканским убеждениям укореняться, но даже способствует развитию мифа о демократической европейской стране высочайшей культуры, социального и экономического развития. Эта идеология, не имея систематизированного изложения, не может быть и подвергнута конкретному обсуждению и критике.
Как же в этих условиях ведет себя православное духовенство? Возрождение церковной жизни в епархии началось в конце 80-х гг. почти на пустом месте. Новгородская епархия была воссоздана в 1990 г. и ее возглавил епископ Лев (Церпицкий). Близость Санкт-Петербурга на первых порах определяла атмосферу Новгородской епархии, отодвигая на второй план собственные местные традиции. Большинство священников приехали в Новгород из других регионов страны и, как правило, были выпускниками петербургских духовных школ. Преподаватели из Петербурга часто до сих пор приезжают в Новгород, а новгородцы обучаются в северной столице.
Стратегией развития епархии стало медленное поэтапное развитие церковной жизни по мере подготовки квалифицированных кадров священнослужителей и других церковнослужителей, а также формирования благоприятной общественной атмосферы. Новгородский архиепископ Лев большое внимание уделяет работе с интеллигенцией. Как утверждает секретарь Епархиального управления протоиерей Александр Ранне,
«проявляя терпение и действуя методично, но тактично, мы с каждым годом укореняемся в интеллегентной среде все глубже и глубже».
В 1997 г. Лев был избран в состав Президиума Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК). При епархии издается журнал "София" (гл. редактор архиеп. Лев, выпускающий редактор петербургский искусствовед Нина Наумовна Жервэ), посвященный большей частью проблемам краеведения. В нем принимает деятельное участие петербургская интеллигенция, хотя есть и свои новгородские авторы. Архиепископ Лев много внимания уделяет культурным ценностям епархии, а поэтому при епархии есть официальная должность искусствоведа, хранителя Собора, которую занимает Татьяна Царевская. В Новгороде существует большая группа художников, пишущих на религиозные сюжеты и сотрудничающих с епархией.
Лев проявил себя последовательным антикоммунистом. В дни ГКЧП 1991 г. он организовал в Кремле молебен перед иконой Знамения Божьей Матери за избавление от опасности кровопролития и возврата власти безбожников при стечении громадных толп народа. Владыка терпим к различным точкам зрения среди духовенства. С годами становится все более очевидно, что один из важнейших вопросов, стоящий перед епархией – отношение к новгородскому региональному самосознанию, к культурному, духовному и политическому наследию Новгородской республики. Духовенство епархии в основном придерживается традиционных официальных взглядов на новгородское наследие, тем более что большинство священников — не урожденные новгородцы, а приехали из других регионов бывшего СССР. Но, находясь в обществе, очарованном мифом о прекрасной православной республике, церковные служители не могут совсем не подпасть под его влияние. Сам архиепископ Лев проявляет большой интерес к новгородским церковным древностям. Среди духовенства широко распространен интерес к особенностям богослужебной практики времен Республики. Большинство представителей новгородского духовенства, с которыми удалось побеседовать, считали, что рано или поздно не только неизбежно, но желательно возвращение к принципу выборности духовенства на всех уровнях, принятому поместным собором 1918 г. В епархии утвердилась атмосфера терпимости к инославным — протестантам и католикам, столь нетипичная для современной РПЦ.
В 90-е гг. Лев периодически появлялся в католическом приходе, а настоятель католического прихода присутствовал на православных богослужениях. После 2000 г. эта практика прекратилась (в связи с ужесточением позиции священноначалия РПЦ по отношению к католической церкви; насколько изменились взгляды архиепископа или эта вынужденное свертывание контактов вопрос открытый). Тем не менее, православная епархия не предпринимает враждебных действий по отношению к католикам и протестантам.
Развитию собственной новгородской традиции в церковной среде сильно способствовала деятельность в 90-х гг. молодежного общества св. Антония Римлянина, организованного при Университете. Председателем общества была регент хора одной из церквей города Инна Кузнецова. С 1992 года в обществе состояло в разное время около 30-50 постоянных членов. Общество придерживалось широкой и открытой идеологии. Его члены поддерживали постоянные связи с католической и старообрядческой общинами Новгорода, выезжали на молодежные христианские встречи на Запад. Хор общества давал концерты в больницах, школах, в Университете. В обществе действовала иконописная мастерская, а также летний лагерь под Иверским монастырем, куда приглашались и кочетковцы. Идеологической целью общества декларировалось «воцерковление светской культуры». Поэтому в обществе постоянно проводились лекции и встречи с участием новгородских священников, музыкантов, поэтов и в целом гуманитарной интеллигенции. Одним из членов общества бардом и поэтом Владимиром Касьяновым была написана поэма-баллада о св. Антонии Римлянине, которую он исполнял под гитару. Несколько активистов Общества поступили в петербургские духовные школы.
К 2004 г. общество распалось, но не исчезло бесследно. Оно послужило основой молодежного движения, курируемого Молодежным отделом епархии. Этот отдел возглавляет настоятель церкви Федора Стратилата священник Сергий Золотарев, в молодости — один из активистов Общества св. Антония Римлянина. Самый большой молодежный клуб собирается при его храме. Значительный молодежный клуб функционирует при Покровском храме Зверина монастыря (настоятель священник Игорь Белавенцев). Действуют еще несколько клубов в Новгороде, Боровичах и Старой Руссе. Члены молодежного движения слушают лекции, организуют диспуты, занимаются церковным пением, журналистикой, иконописью, бардовской песней. Заметна также их работа в детских домах, в которых они регулярно проводят занятия и концерты, а также собирают материальную помощь. Всего в молодежное движения вовлечено около 150 человек. Участники молодежного движения, урожденные новгородцы, гордятся наследием Республики, с энтузиазмом изучают церковную и светскую культуру древнего Новгорода. Новгородские святые, новгородская певческая традиция, уставные особенности богослужения становятся темой популяризациии и применения в церковном обиходе.
Чувство сопричастности духовному наследию Республики, стремление актуализировать его свойственно не только православным новгородцам, но и многочисленным в городе протестантам. Пятидесятники, баптисты, методисты, лютеране Новгорода считают себя носителями европейской христианской традиции Республики. Настоятель лютеранского прихода Святого Николая пастор Игорь Журавлев, например, утверждал в беседе со мной, что его прихожане осознают свою принадлежность к «наследникам первой демократии в Европе» и гордятся ею. Западная (католическая и протестантская) традиция всегда присутствовала в Новгороде и протестанты чувствуют здесь свою укорененность.
В общественном мнении широко распространено убеждение, что настоящих новгородцев не осталось. Репрессии XV-XVI вв., регулярные переселения жителей, уничтожение города, находившегося на линии фронта во время Великой отечественной войны, репрессии сталинского времени привели к тому, что коренных новгородцев в городе не осталось. Следовательно, нет и носителей традиции. О коренных новгородцах это рассуждение не совсем верно, потому что среди людей вновь и вновь заселявших город некоторую часть составляли крестьяне, проживавшие на территории, в Средние века входившей в Новгородскую республику. Но даже, если бы в современном Новгороде не жил ни один потомок древних новгородцев, это мало что меняло бы. Новгородская земля, культурное пространство Новгорода (как говорят сейчас в Новгороде «святой удел Святой Софии») рождало бы в душах пришельцев воспоминания о великом и славном прошлом этой земли и желание его возродить. Роман Лункин в февральском номере Русского ревью («Русская Пруссия») писал о том, как русские жители Калининградской области начинают ощущать себя духовными наследниками Восточной Пруссии. А они уж никак не могут назвать себя потомками рыцарей Тевтонского ордена. Сама земля возрождает традицию.
