В ноябре 1940-го Сталин предложил Гитлеру отдать СССР Финляндию, Данию, Болгарию и Стамбул с проливами. Фюрер посчитал, что Сталин на этом не остановится, и надо опередить его, начав войну. Однако Германия перед нападением на СССР не смогла решить главные вопросы своей внешней политики.
12 ноября 1940 года нарком иностранных дел Молотов прибыл в Берлин. Направление советской делегации в Германию означало, что Москва готова к сближению со странами «оси». Гитлер до этого много раз повторял, что главный враг для него – Англия. Сталин в то время также считал главной для себя угрозой Лондон. Общий враг сближал оба режима.
Незадолго до этого, 28 октября Гитлер во Флоренции провёл встречу с Муссолини по его просьбе. Фюрер подчеркнул, что не доверяет Сталину, но хотел бы направить внимание русских в сторону Индии. Всё это вызвало у дуче и присутствовавшего на встрече зятя итальянского правителя и министра иностранных дел Италии Галеаццо Чиано большой интерес. Они очень серьёзно отнеслись к сотрудничеству с СССР, несмотря на некоторые идеологические разногласия. Муссолини вообще считал, что Сталин, если войдёт в союз стран «оси», быстро сможет переделать свой режим в фашистский.
Гитлер сообщил итальянским друзьям о скором визите Молотова. Они рассматривали эту встречу в Берлине как политический шаг, направленный против Англии, а также против США, где 5 ноября должны были проходить выборы президента.
Встреча Молотова с Гитлером проходила в здании Новой канцелярии. Госсекретарь Вайцзкер, как он писал позднее, открыто посмеивался над членами советской делегации, намекая на отсутствие у них манер. По мнению Вайцзекера, «все они могли бы без грима сыграть в фильме, рассказывающем о жизни людей из подземелья».
На следующий день был приём в советском посольстве, на котором присутствовал министр иностранных дел Риббентроп. В этот момент прозвучала воздушная тревога, и Молотов вместе с Риббентропом спустились в бомбоубежище. Молотов тет-а-тет сказал своему немецкому коллеге об интересе СССР относительно Венгрии, Югославии, Румынии и части Польши. Но главным требованием СССР был полный контроль над Финляндией и над Проливами, включая весь Стамбул. Также Молотов передал Риббентропу ещё одно условие Сталина – это советские военные базы в Дании и Болгарии. Германия же была готова расплатиться за союз с СССР только Персией и Индией, которые Советам предстояло завоевать самим (хотя Гитлер был уверен, что Англия не сможет оказать военное сопротивление в этом регионе).
Эти требования Сталина укрепили Гитлера в мысли о том, что никакой союз с Москвой невозможен. Если дать Сталину войти в Финляндию, Данию и Болгарию, то он на этом не остановится, и потребует ещё куски Центральной и Южной Европы. Однако из тактических соображений Гитлер рассуждал на встрече с Молотовым о возможности присоединения СССР к трёхстороннему договору и созданию таким образом «континентального блока», нацеленного на борьбу с Англией.
Выдвигая требования по движению СССР на запад, Сталин был уверен в том, что Германия не сможет вести войну на два фронта против Советов и Англии. Именно поэтому Молотов, по сути дела, диктовал Гитлеру свои условия. Советская сторона была настолько уверена в правильности своих оценок, что Молотов даже прихватил с собой текст соответствующего договора с Германией относительно дальнейшего раздела сфер влияния в Европе.
15 ноября 1940 года Гитлер в течение продолжительного времени рассуждал вслух относительно визита Молотова, что и зафиксировал его военный адъютант Энгель. Гитлер полагал, что Россия во время визита Молотова в Берлин «выпустила кота из мешка», то есть открыла свои планы относительно будущего Европы.
Фюрер также дал указания, независимо от переговоров с СССР, начать активную подготовку к военным действиям на Восточном фронте. Согласно агентурным донесениям из Москвы, Сталин, в случае неудачных переговоров с Берлином, был готов начать войну против Германии летом 1942 года. И через четыре недели Гитлер подписал «Директиву №21», получившую название «план Барабаросса». В этой директиве, в частности, говорилось, что вермахт должен быть готовым к тому, чтобы ещё до прекращения войны с Англией через четыре месяца выйти на территории СССР на линию Волга-Архангельск.
Получив «Директиву №21», главнокомандующий сухопутными войсками Вальтер фон Браун не мог поверить своим глазам. Он даже попросил адъютанта Гитлера Энгеля уточнить у того, действительно ли фюрер планирует нападение на СССР, или это только блеф? Начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер тоже попросил разъяснения у Гитлера, не шутка ли это? В целом генералитет вермахта считал, что Германия в одиночку не сможет разгромить СССР. На Дальнем Востоке необходимо подключать Японию, а кроме того – на юге Турцию. Также верхушка вермахта считала, что без оккупации Балкан и подключения к странам «оси» Испании у европейского театра военных действий появляется слабое место – открытая для вторжения англичан и американцев Северная Африка.
Про Балканы и Северную Африку понимал и Гитлер, а главное – Сталин и Англия. 27 марта 1941 года в результате военного путча к власти в Югославии пришёл начальник Генштаба Душан Симович. Новое правительство сразу установило контакт с Лондоном и Москвой. Позднее историки скажут, что путч в Югославии был первой во Второй мировой совместной операцией Англии и СССР. В это же время Гитлер получил донесение от своего посла в Москва фон Шуленбурга, в котором он сообщал о своей встрече с Молотовым. На этой встрече советский глава НКИД сообщил германскому послу, что новое правительство Югославии предлагает заключить с Москвой договор о дружбе.
Гитлер принимает решение опередить Англию и СССР, и напасть на Югославию. Немцы вошли в эту страну 6 апреля, а уже 13 апреля заняли Белград. Операция заняла всего одну неделю, но из-за этого «план Барбаросса» сместился тоже на неделю.
Одновременно Гитлеру пришлось спасать итальянскую армию в Греции и Северной Африке, где она терпела поражение за поражением от англичан. В итоге «план Барбаросса» сместился уже более чем на месяц. Первоначально Гитлер планировал напасть на СССР 15-20 мая 1941 года, но в итоге нападение произошло 22 июня. Этот месяц с небольшим (5 недель) в итоге спас СССР, иначе битва за Москву началась бы уже в конце октября – начале ноября 1941 года, т.е. до сильнейших морозов конца ноября – начала декабря, которые приостановили наступление вермахта.
Гитлер не смог убедить вступить в войну и Испанию. Ей он за это обещал отдать Марокко, западную часть Алжира и французский остров Корсика. От испанцев не требовалось посылать свои войска на восточный фронт, Гитлер хотел от них только занятия Гибралтара, что сделало бы Средиземное море «кладбищем английского флота», и оккупации Марокко и Алжира. Задумка немцев, как показала история, была верна – летом 1943 года именно из Северной Африки американцы и англичане начали высадку в Италии, что потребовало от немцев снятия сначала 10 дивизий с Восточного фронта, а в 1944-м – и 20 дивизий.
8 декабря 1940 года глава военной контрразведки Канарис сообщал из Мадрида, что испанцы не войдут в войну в 1941 году. Главным аргументом Франко было то, что в случае вступления Испании в войну она из-за английской блокады не сможет привозить зерно из Латинской Америки (своим зерном страна была обеспечена только на 50%). Гитлер обещал Франко украинский хлеб уже осенью 1941-го, на что каудильо резонно ответил, что «до осени 1941-го надо ещё дожить».
Всё складывалось совершенно не так, как на то рассчитывал Гитлер. «План Барбаросса» начался с невыгодных для Германии условий, что во многом предопределило её поражение. Был бы для фюрера спасением раздел Центральной Европы на двоих, как предлагал осенью 1940-го Сталин, – тоже большой вопрос.
См. также:
12 ноября 1940 года нарком иностранных дел Молотов прибыл в Берлин. Направление советской делегации в Германию означало, что Москва готова к сближению со странами «оси». Гитлер до этого много раз повторял, что главный враг для него – Англия. Сталин в то время также считал главной для себя угрозой Лондон. Общий враг сближал оба режима.
Незадолго до этого, 28 октября Гитлер во Флоренции провёл встречу с Муссолини по его просьбе. Фюрер подчеркнул, что не доверяет Сталину, но хотел бы направить внимание русских в сторону Индии. Всё это вызвало у дуче и присутствовавшего на встрече зятя итальянского правителя и министра иностранных дел Италии Галеаццо Чиано большой интерес. Они очень серьёзно отнеслись к сотрудничеству с СССР, несмотря на некоторые идеологические разногласия. Муссолини вообще считал, что Сталин, если войдёт в союз стран «оси», быстро сможет переделать свой режим в фашистский.
Гитлер сообщил итальянским друзьям о скором визите Молотова. Они рассматривали эту встречу в Берлине как политический шаг, направленный против Англии, а также против США, где 5 ноября должны были проходить выборы президента.
Встреча Молотова с Гитлером проходила в здании Новой канцелярии. Госсекретарь Вайцзкер, как он писал позднее, открыто посмеивался над членами советской делегации, намекая на отсутствие у них манер. По мнению Вайцзекера, «все они могли бы без грима сыграть в фильме, рассказывающем о жизни людей из подземелья».
На следующий день был приём в советском посольстве, на котором присутствовал министр иностранных дел Риббентроп. В этот момент прозвучала воздушная тревога, и Молотов вместе с Риббентропом спустились в бомбоубежище. Молотов тет-а-тет сказал своему немецкому коллеге об интересе СССР относительно Венгрии, Югославии, Румынии и части Польши. Но главным требованием СССР был полный контроль над Финляндией и над Проливами, включая весь Стамбул. Также Молотов передал Риббентропу ещё одно условие Сталина – это советские военные базы в Дании и Болгарии. Германия же была готова расплатиться за союз с СССР только Персией и Индией, которые Советам предстояло завоевать самим (хотя Гитлер был уверен, что Англия не сможет оказать военное сопротивление в этом регионе).
Эти требования Сталина укрепили Гитлера в мысли о том, что никакой союз с Москвой невозможен. Если дать Сталину войти в Финляндию, Данию и Болгарию, то он на этом не остановится, и потребует ещё куски Центральной и Южной Европы. Однако из тактических соображений Гитлер рассуждал на встрече с Молотовым о возможности присоединения СССР к трёхстороннему договору и созданию таким образом «континентального блока», нацеленного на борьбу с Англией.
Выдвигая требования по движению СССР на запад, Сталин был уверен в том, что Германия не сможет вести войну на два фронта против Советов и Англии. Именно поэтому Молотов, по сути дела, диктовал Гитлеру свои условия. Советская сторона была настолько уверена в правильности своих оценок, что Молотов даже прихватил с собой текст соответствующего договора с Германией относительно дальнейшего раздела сфер влияния в Европе.
15 ноября 1940 года Гитлер в течение продолжительного времени рассуждал вслух относительно визита Молотова, что и зафиксировал его военный адъютант Энгель. Гитлер полагал, что Россия во время визита Молотова в Берлин «выпустила кота из мешка», то есть открыла свои планы относительно будущего Европы.
«Пустить русских в Европу, – подчеркнул Гитлер, – было бы гибелью Центральной Европы; кроме того Балканы и Финляндия – это опасные фланги».
Фюрер также дал указания, независимо от переговоров с СССР, начать активную подготовку к военным действиям на Восточном фронте. Согласно агентурным донесениям из Москвы, Сталин, в случае неудачных переговоров с Берлином, был готов начать войну против Германии летом 1942 года. И через четыре недели Гитлер подписал «Директиву №21», получившую название «план Барабаросса». В этой директиве, в частности, говорилось, что вермахт должен быть готовым к тому, чтобы ещё до прекращения войны с Англией через четыре месяца выйти на территории СССР на линию Волга-Архангельск.
Получив «Директиву №21», главнокомандующий сухопутными войсками Вальтер фон Браун не мог поверить своим глазам. Он даже попросил адъютанта Гитлера Энгеля уточнить у того, действительно ли фюрер планирует нападение на СССР, или это только блеф? Начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер тоже попросил разъяснения у Гитлера, не шутка ли это? В целом генералитет вермахта считал, что Германия в одиночку не сможет разгромить СССР. На Дальнем Востоке необходимо подключать Японию, а кроме того – на юге Турцию. Также верхушка вермахта считала, что без оккупации Балкан и подключения к странам «оси» Испании у европейского театра военных действий появляется слабое место – открытая для вторжения англичан и американцев Северная Африка.
Про Балканы и Северную Африку понимал и Гитлер, а главное – Сталин и Англия. 27 марта 1941 года в результате военного путча к власти в Югославии пришёл начальник Генштаба Душан Симович. Новое правительство сразу установило контакт с Лондоном и Москвой. Позднее историки скажут, что путч в Югославии был первой во Второй мировой совместной операцией Англии и СССР. В это же время Гитлер получил донесение от своего посла в Москва фон Шуленбурга, в котором он сообщал о своей встрече с Молотовым. На этой встрече советский глава НКИД сообщил германскому послу, что новое правительство Югославии предлагает заключить с Москвой договор о дружбе.
Гитлер принимает решение опередить Англию и СССР, и напасть на Югославию. Немцы вошли в эту страну 6 апреля, а уже 13 апреля заняли Белград. Операция заняла всего одну неделю, но из-за этого «план Барбаросса» сместился тоже на неделю.
Одновременно Гитлеру пришлось спасать итальянскую армию в Греции и Северной Африке, где она терпела поражение за поражением от англичан. В итоге «план Барбаросса» сместился уже более чем на месяц. Первоначально Гитлер планировал напасть на СССР 15-20 мая 1941 года, но в итоге нападение произошло 22 июня. Этот месяц с небольшим (5 недель) в итоге спас СССР, иначе битва за Москву началась бы уже в конце октября – начале ноября 1941 года, т.е. до сильнейших морозов конца ноября – начала декабря, которые приостановили наступление вермахта.
Гитлер не смог убедить вступить в войну и Испанию. Ей он за это обещал отдать Марокко, западную часть Алжира и французский остров Корсика. От испанцев не требовалось посылать свои войска на восточный фронт, Гитлер хотел от них только занятия Гибралтара, что сделало бы Средиземное море «кладбищем английского флота», и оккупации Марокко и Алжира. Задумка немцев, как показала история, была верна – летом 1943 года именно из Северной Африки американцы и англичане начали высадку в Италии, что потребовало от немцев снятия сначала 10 дивизий с Восточного фронта, а в 1944-м – и 20 дивизий.
8 декабря 1940 года глава военной контрразведки Канарис сообщал из Мадрида, что испанцы не войдут в войну в 1941 году. Главным аргументом Франко было то, что в случае вступления Испании в войну она из-за английской блокады не сможет привозить зерно из Латинской Америки (своим зерном страна была обеспечена только на 50%). Гитлер обещал Франко украинский хлеб уже осенью 1941-го, на что каудильо резонно ответил, что «до осени 1941-го надо ещё дожить».
Всё складывалось совершенно не так, как на то рассчитывал Гитлер. «План Барбаросса» начался с невыгодных для Германии условий, что во многом предопределило её поражение. Был бы для фюрера спасением раздел Центральной Европы на двоих, как предлагал осенью 1940-го Сталин, – тоже большой вопрос.
См. также: