28 мая 1744 года (17 мая по старому стилю) государыня Елизавета Петровна «повелеть соизволила всем коллегиям, канцеляриям, губерниям, провинциям и командам присылать в Сенат обстоятельные выписки о колодниках, осужденных на смертную казнь, и не приводить в исполнение приговоров до получения императорского указа».
Поскольку соответствующих указов не последовало, это распоряжение фактически стало отменой смертной казни, хотя формально она сохранялась в своде законов.
Россия — первая страна в мире, научившаяся обходиться без «высшей меры». И в Европе, и в Азии виселица и плаха еще долго трудились, как конвейер. Кое-где практиковались изуверские способы казни. Робера Дамьена, кинувшегося с ножом на Людовика XV, 28 марта 1757 года на Гревской площади разорвали на части четверкой лошадей.
Разумеется, на дворе был XVIII век. Люди умирали под кнутом и шпицрутенами (только при «либеральном» Александре I в начале следующего столетия зафиксированы 84 таких случая), реальных и мнимых преступников клеймили и отрезали языки, в том числе особам знатным, как, например, графине Анне Бестужевой и статс-даме Наталье Лопухиной (современным россиянам эта история знакома по фильму «Гардемарины, вперед!»).
Количество повешенных и расстрелянных без суда в ходе подавления пугачевского бунта не поддается учету.
Но официально, по приговору, с 1741-го по 1825 год в России казнили семь человек: Пугачева, пятерых его сподвижников и поручика Ивана Мировича — за организацию заговора с целью освобождения из Шлиссельбургской крепости «русской Железной Маски» императора Иоанна VI.
Павел I на единственном вынесенном при нем смертном приговоре наложил резолюцию: «Смертной казни в России, слава богу, нет, и не мне ее вводить».
В 1825-1905 годах, вместивших в себя восстание декабристов и народовольческий террор, были вынесены 625 смертных приговоров, из которых приведен в исполнение 191. В ходе подавления революции 1905-1908 годов повесили и расстреляли около 2200 человек.
За прочие уголовные преступления смертная казнь не применялась до 1918 года.
Первая в мире, по имеющимся данным, попытка упразднения смертной казни была предпринята еще князем Владимиром Крестителем. Приняв христианство, он перестал казнить даже убийц и разбойников, объясняя: «Боюсь греха». Приехавшие из Константинополя духовные наставники на это сказали, что правитель — не обычный человек, и не всегда должен применять заповеди буквально.
В XIV-XV веках смертная казнь на Руси использовалась достаточно редко: за государственную измену, убийство при отягчающих обстоятельствах, вооруженный разбой, третью по счету кражу и ограбление храма.
Пик жестокости пришелся на эпоху от Ивана Грозного до Анны Иоанновны. Уложение 1649 года предусматривало высшую меру наказания по 54 составам преступления, Воинский артикул Петра I, заменявший Уголовный кодекс — по 123-м. Обычным делом были публичные казни.
При этом историки отмечают, что на Руси и в Западной Европе к ним относились по-разному.
Жители средневекового Парижа или Лондона ходили на казни семьями, брали с собой выпивку и закуску, гоготали и отпускали циничные шуточки. За места, откуда происходящее было видно во всех деталях, богатые платили большие деньги.
Знатным узникам Тауэра рубили головы на прилегающей площади, где сегодня стоит здание морской таможни. Внутри цитадели, куда посторонних не допускали, казнили только женщин — чтобы толпа не проникалась к ним сочувствием.
Единственным мужчиной, обезглавленным в самом Тауэре, был замешанный в заговоре против Елизаветы I ее фаворит граф Эссекс. Он сам попросил об этом — чтобы не умирать под улюлюканье черни. В память о былых отношениях королева пошла навстречу.
Россияне, по многочисленным свидетельствам, в балаган казни не превращали, а молча молились и плакали.
Поскольку соответствующих указов не последовало, это распоряжение фактически стало отменой смертной казни, хотя формально она сохранялась в своде законов.
Россия — первая страна в мире, научившаяся обходиться без «высшей меры». И в Европе, и в Азии виселица и плаха еще долго трудились, как конвейер. Кое-где практиковались изуверские способы казни. Робера Дамьена, кинувшегося с ножом на Людовика XV, 28 марта 1757 года на Гревской площади разорвали на части четверкой лошадей.
Разумеется, на дворе был XVIII век. Люди умирали под кнутом и шпицрутенами (только при «либеральном» Александре I в начале следующего столетия зафиксированы 84 таких случая), реальных и мнимых преступников клеймили и отрезали языки, в том числе особам знатным, как, например, графине Анне Бестужевой и статс-даме Наталье Лопухиной (современным россиянам эта история знакома по фильму «Гардемарины, вперед!»).
Количество повешенных и расстрелянных без суда в ходе подавления пугачевского бунта не поддается учету.
Но официально, по приговору, с 1741-го по 1825 год в России казнили семь человек: Пугачева, пятерых его сподвижников и поручика Ивана Мировича — за организацию заговора с целью освобождения из Шлиссельбургской крепости «русской Железной Маски» императора Иоанна VI.
Павел I на единственном вынесенном при нем смертном приговоре наложил резолюцию: «Смертной казни в России, слава богу, нет, и не мне ее вводить».
В 1825-1905 годах, вместивших в себя восстание декабристов и народовольческий террор, были вынесены 625 смертных приговоров, из которых приведен в исполнение 191. В ходе подавления революции 1905-1908 годов повесили и расстреляли около 2200 человек.
За прочие уголовные преступления смертная казнь не применялась до 1918 года.
Первая в мире, по имеющимся данным, попытка упразднения смертной казни была предпринята еще князем Владимиром Крестителем. Приняв христианство, он перестал казнить даже убийц и разбойников, объясняя: «Боюсь греха». Приехавшие из Константинополя духовные наставники на это сказали, что правитель — не обычный человек, и не всегда должен применять заповеди буквально.
В XIV-XV веках смертная казнь на Руси использовалась достаточно редко: за государственную измену, убийство при отягчающих обстоятельствах, вооруженный разбой, третью по счету кражу и ограбление храма.
Пик жестокости пришелся на эпоху от Ивана Грозного до Анны Иоанновны. Уложение 1649 года предусматривало высшую меру наказания по 54 составам преступления, Воинский артикул Петра I, заменявший Уголовный кодекс — по 123-м. Обычным делом были публичные казни.
При этом историки отмечают, что на Руси и в Западной Европе к ним относились по-разному.
Жители средневекового Парижа или Лондона ходили на казни семьями, брали с собой выпивку и закуску, гоготали и отпускали циничные шуточки. За места, откуда происходящее было видно во всех деталях, богатые платили большие деньги.
Знатным узникам Тауэра рубили головы на прилегающей площади, где сегодня стоит здание морской таможни. Внутри цитадели, куда посторонних не допускали, казнили только женщин — чтобы толпа не проникалась к ним сочувствием.
Единственным мужчиной, обезглавленным в самом Тауэре, был замешанный в заговоре против Елизаветы I ее фаворит граф Эссекс. Он сам попросил об этом — чтобы не умирать под улюлюканье черни. В память о былых отношениях королева пошла навстречу.
Россияне, по многочисленным свидетельствам, в балаган казни не превращали, а молча молились и плакали.