29 октября 2018 года, самый мрачный день для Британии – на европейском театре военных действий разгромлены наши войска.
В импровизированных концлагерях на континенте, томятся тысячи британцев, молодых мужчин и женщин, являя собой живое свидетельство краха наших амбиций.
Повсюду, от усеянных мертвыми телами полей Бельгии, до превращённых в руины улиц Афин, континент продолжает кровоточить. А, на востоке, русский медведь неумолимо усиливает свою железную хватку, старая империя вздымается над обломками европейской мечты.
Вчера, после серии военных поражений не имеющих себе равных в нашей истории, премьер-министр подал в отставку. Идут разговоры о национальном правительстве, но ни у кого нет никаких иллюзий о том, что где-то ждёт своего часа ещё один Черчилль.
В эти холодные осенние дни, по всей Великобритании, на пригородных улицах, старики и неоперившиеся подростки роют оборонительные позиции. Но без техники и боеприпасов, ополчение едва ли продержится больше недели.
А в это время, за Ла-Маншем, вражеские войска заканчивают свои последние приготовления к неизбежному вторжению. Некоторые говорят о капитуляции, и никто не говорит о победе. Менее лишь десяти лет назад, миллионы людей верили в мирную, единую Европу. Как мы пришли к этому?
Когда будущие историки оглянутся назад, на наше унижение, они, безусловно, сочтут, что переломный момент произошел в октябре 2011 года.
Почти забытое сегодня, главное событие произошло на одном из бесконечных европейских саммитов в Брюсселе – 14-я (за всего лишь 20 месяцев) попытка «спасти евро».
Надеясь обеспечить поддержку Германии массивному (один триллион евро) пакету спасения европейской валюты, канцлер ФРГ Ангела Меркель обратилась к своим парламентариям с жутким пророческим предупреждением.
"Никто не должен считать, что Европе будет дано ещё полвека мирной жизни – это не так" сказала она.
"Поэтому я говорю еще раз: если рухнет евро, рухнет и Европа. Это не может не произойти".
В то время многие наблюдатели издевались над ней, называя её слова мелодраматическим абсурдом. Но, сегодня, спустя семь лет, никто больше не смеется.
Меркель высказала то, что многие европейские лидеры отказались признать – что континенту угрожает смертельно ядовитое сочетание спирали долга, экономического спада, растущего анархизма и распространение тотального недоверия к самому капитализму.
В ту неделю, даже Собор Святого Павла в Лондоне – службы в котором были памятным символом непокорённого британского духа во время последней европейской войны – был закрыт протестующими антикапиталистами.
В то время казалось, что это незначительный, тривиальный случай. Но это был всего лишь первый, еле слышный звук надвигавшегося будущего.
К февралю 2012 года стало ужасающе очевидно, что последний пакет мер по спасению еврозоны потерпел неудачу. В Греции, акции протеста против правительственных мер жесткой экономии превратились в повседневные сражения, а большая часть Западной Европы погрузилась обратно в рецессию.
Месяц спустя, после того, как разъяренная толпа ворвалась в греческий парламент, Греция объявила о выходе из зоны евро. Почти в одночасье, европейские рынки были сокрушены самыми большими потерями за всю финансовую историю.
Закон и порядок рухнули на улицах Афин, Франция и Германия отправили 5000 "миротворцев", чтобы восстановить спокойствие. Но когда они подверглись нападению демонстрантов, бросавших в них бутылки с «коктейлем Молотова», стало совершенно ясно, что потребуются более решительные действия.
Между тем, греческий коллапс посылает ударные волны по всей Европе.
Внимание рынка обращено на Италию, осажденное со всех сторон правительства Сильвио Берлускони (теперь уже Марио Монти – прим. Impcommiss) изо всех сил пытается поддерживать порядок, но пятая по величине экономика Европы неожиданно оказывается в большой опасности.
Летом 2012 года, массовые антикапиталистические демонстрации в крупных городах Италии переросли в открытое восстание. И когда Берлускони, для поддержания порядка вывел на улицу армию, в банках Рима, Милана и Турина начали взрываться первые бомбы.
Анти-капитализм захватил умы целого поколения. И «бомбовая» тревога в Английском банке, когда весь деловой Сити был эвакуирован после предупреждения со стороны так называемого «Коллектива анти-сокращенцев имени Гая Фокса» - была лишь первой из многих.
В июле 2012 года, три человека погибли от взрыва бомбы в банке во Франкфурте. Месяц спустя, 15 человек были убиты в Дублине. А в сентябре, в трагических событиях, которые никогда не будут забыты, 36 человек погибли в результате взрывов по всему лондонскому Сити.
В вечерних новостях стали постоянно присутствовать сообщения о демонстрациях и беспорядках. И, так как Германия и Франция боролись за сохранение еврозоны, появились первые тревожные признаки нового авторитаризма.
В Италии, где правительство Берлускони объявило о введении постоянного чрезвычайного положения, некоторые города деградировали в виртуальную гражданскую войну.
И когда Берлускони официально запросил помощи от своих европейских партнеров, президент Франции Николя Саркози – который едва-едва победил на выборах в начале этого года – был рад продемонстрировать свои мускулы.
К концу 2012 года, на улицах северной Италии, по оценкам, насчитывалось 15 тысяч французских солдат, и, кроме того – 14000 «европейских миротворцев в Афинах и Салониках. Медленно, но верно континент сползал к вооруженному противостоянию.
К следующему году, мирный роспуск Европейского союза, казался все менее и менее вероятным.
Последний крупный саммит в Брюсселе, в марте 2013 года, с треском провалился, когда многие небольшие европейские страны отказались принять требования Германии по большей жесткой экономии бюджетных средств и экономической интеграции.
Мирное содружество распадалось с пугающей скоростью.
С европейской экономикой всё глубже погружавшейся в депрессию, националистические движения получили поддержку по всему континенту. Скинхеды маршировали по улицам, а в городах от Мадрида до Будапешта, иностранцы и иммигранты становились жертвами жесточайшего насилия.
В следующий раз, заголовки всех газет кричали о насилии весной 2014 года, когда 63 человека погибли в страшных испанских беспорядках, сопровождавшихся поджогами и грабежами.
Но внимание большинства людей было направлено дальше на восток. Ни одна страна не пострадала более от финансового кризиса, чем маленькая Латвия, уровень безработицы в которой, в 2014 году составлял более чем 35 процентов. А при том, что почти каждый третий из ее граждан являлся этническим русским, экономические разочарования вскоре превратились в межнациональное противостояние.
12 августа 2015 года, после нескольких дней боев на улицах Риги, русские танки прогрохотали через границу. Владимир Путин заверил мир, что русские пришли «навести порядок»,.
Но в своем заявлении для русского народа он сказал другое:
«Кризис в Европе – это новые возможности для России. Дни поражений миновали, мы восстановим нашу империю».
Вообще-то Запад должен был бы прийти на помощь Латвии. Она была, в конце концов, членом и Европейского союза и НАТО – хотя новый американский изоляционизм означает, что членство в НАТО фактически ничего не стоит.
Но Париж отказался вмешиваться, так как французские войска уже были введены в Грецию и Италию.
И в Лондоне, новый премьер-министр, Эд Милибэнд заверил, что он никогда не пошлет британские войска, чтобы помочь «далекой стране, о которой мы ничего не знаем».
В Москве это сообщение было понято правильно. Шесть месяцев спустя, российские «миротворцы» пересекли границу с Эстонией, а в марте 2016 года, армия Путина оккупировала Литву, Белоруссию и Молдову.
Когда Брюсселе выразил своё неудовольствие, Кремль указал, что европейские миротворцы уже ходят по улицам Афин, Рима и Мадрида. Почему, спросил Путин, на востоке должны быть другие правила?
И он был прав. Даже сам Париж был свидетельством пугающего сползания к беспощадному подавлению проявлений гражданского несогласия, оправдываемого как краткосрочная мера, для того чтобы прекратить рост антикапиталистического терроризма.
В то лето, Саркози внес поправки во французскую конституцию, чтобы он мог баллотироваться на третий срок, заявив, что стабильность имеет большее значение, чем правовые тонкости. Сейчас, более чем когда-либо, он, казалось, видел себя реинкарнацией Наполеона Бонапарта, демонстративно засунув руку за отворот военного покроя пальто.
Еще в октябре 2011 года, он сказал Дэвиду Кэмерону "заткнуться", утверждая, что Европе "было достаточно" британских советов. Теперь он, кажется, ударился в прямую англофобию.
Кризис был «создан в Лондоне», сказал Саркози сказал французскому телевидению в августе 2016 года.
«Но время Британии кончилось. Будущее лежит на русском Востоке и европейском, точнее французском Западе».
Для некоторых британских газет, его слова были доказательством неафишируемого альянса между Москвой и Парижем, подслащенного русскими нефтегазовыми деньгами. И, к настоящему времени, наполеоновские амбиции, кажется, полностью затуманили голову французского президента.
За пять дней до Рождества 2016 года, Саркози сказал восторженной толпе в Виши, что «все члены Европейского союза должны полностью принять наш проект и присоединиться к евро, или они будут платить цену».
В Великобритании, его замечания вызвали бурю негодования. Многие инсайдеры предположили, что предоставленный самому себе, Эд Милибэнд был бы более чем счастлив присоединиться к евро.
Но, сейчас, слабый премьер-министр почти полностью находится в тени своего канцлера Эда Боллза, который настаивает на том, что Великобритания просто не может позволить себе присоединиться к явно дискриминационной для неё франко-германской валюте.
Когда Франция усилила давление, а французские фермеры стали ритуально сжигать британский импорт в портах Ла-Манша, Милибэнд сломался, подал в отставку и удрал на должность преподавателя Гарвардского университета.
Регресс: сражения 2015 года возвращают нас на 70 лет назад, к дням второй мировой войны, когда погибло 60 миллионов человек.
В отчаянной попытке повысить популярность лейбористов Эд Боллз заявил, что он начал переговоры об отделении Британии от Европейского Союза – хотя Франция и Германия настаивали, что они будут блокировать этот акт «нелегального националистического пиратства». Но теперь события по обе стороны Ла-Манша приняли решительный и кровавый оборот.
В течение многих лет, Бельгия была парализована антагонизмом между говорящими по-голландски фламандцами и франкоязычными валлонами.
В стране, с лета 2010 года даже не было надлежащего правительства, она управлялась сначала временной коалицией, а затем, с 2014 года – непосредственно Европейским Союзом. Но летом 2017 года межобщинные столкновения в центре Брюсселя вспыхнули с большим ожесточением.
Из Валлонии пришли сообщения о том что, говорящих по-голландски фламандцев избивали и выгоняли из их домов. 1 августа Саркози отправляет туда французских десантников.
"Брюссель находится в самом сердце Европы", сказал он. "Которое, можно сказать, является частью Франции".
Для Британии эта провокация стала последней каплей. Все партии согласились, что благодаря давним обязательствам Великобритании защищать бельгийскую независимость, у нас нет другого выбора, кроме как направить туда наших собственных миротворцев.
О событиях последующих нескольких месяцев просто невозможно читать. Даже в 2011 году, в Великобритании было только 101 000 солдат регулярной армии, во Франции – 123000, но годы сокращения расходов взяли свое.
К 2017 году наземные войска Великобритании насчитывали всего 75000 человек. И когда начались боевые действия между французскими и британскими миротворцами в окрестностях Гента, никто всерьез не сомневается, что французы будут побеждать.
Вот так, год спустя, мы оказываемся в нашем сегодняшнем унизительном положении.
С помощью испанских и итальянских вспомогательных сил, опираясь на немецкие деньги и поддерживаемая нео-империалистической Россией, французская армия окружила наши экспедиционные войска по другую сторону Ла-Манша и разрезала и разгромила их.
Американцы покинули нас, и каждая неделя приносит свежие сообщения об антивоенных и антикапиталистических выступлениях и беспорядках в наших городах. Полки все чаще оказываются пустыми, моральный дух нации угнетён и находится на очень низком уровне.
В Шотландии, опросы общественного мнения показывают, что более 70 процентов населения хотят независимости, а в Северной Ирландии, настоящая ИРА почти ежедневно взрывает бомбы.
На прошлой неделе, обращаясь к огромной толпе в занятом французами Брюсселе, Николя Саркози заявил, что настало "время смыть позор Ватерлоо".
"Великобритания всегда была частью Европы, – даже если они отказывались признавать это", сказал он.
"Сейчас время, чтобы принять их в нашу семью. Силой, в случае необходимости".
Некоторые отчаянные головы говорят о драке до последнего патрона. Но никто всерьез не верит, что Великобритания может продержаться долго.
«Юнион Джек» висит оборванный и несчастный, дни нашей славы давно прошли. И, в Брюсселе, наши новые хозяева готовятся к победе.
Даже сейчас, преобразования в нашей судьбе кажутся почти невероятными.
Семь лет назад, слова Ангелы Меркель об угрозе миру, казались неправдоподобными и даже абсурдными.
Какая трагедия, что мы не прислушались к ним, когда еще были шансы всё изменить.
В импровизированных концлагерях на континенте, томятся тысячи британцев, молодых мужчин и женщин, являя собой живое свидетельство краха наших амбиций.
Повсюду, от усеянных мертвыми телами полей Бельгии, до превращённых в руины улиц Афин, континент продолжает кровоточить. А, на востоке, русский медведь неумолимо усиливает свою железную хватку, старая империя вздымается над обломками европейской мечты.
Кризис «был создан» в Лондоне, говорил Саркози в августе 2016-го. К 2017-му британские наземные войска были сокращены до, всего лишь, 75000 человек.
Вчера, после серии военных поражений не имеющих себе равных в нашей истории, премьер-министр подал в отставку. Идут разговоры о национальном правительстве, но ни у кого нет никаких иллюзий о том, что где-то ждёт своего часа ещё один Черчилль.
В эти холодные осенние дни, по всей Великобритании, на пригородных улицах, старики и неоперившиеся подростки роют оборонительные позиции. Но без техники и боеприпасов, ополчение едва ли продержится больше недели.
А в это время, за Ла-Маншем, вражеские войска заканчивают свои последние приготовления к неизбежному вторжению. Некоторые говорят о капитуляции, и никто не говорит о победе. Менее лишь десяти лет назад, миллионы людей верили в мирную, единую Европу. Как мы пришли к этому?
Когда будущие историки оглянутся назад, на наше унижение, они, безусловно, сочтут, что переломный момент произошел в октябре 2011 года.
Почти забытое сегодня, главное событие произошло на одном из бесконечных европейских саммитов в Брюсселе – 14-я (за всего лишь 20 месяцев) попытка «спасти евро».
Надеясь обеспечить поддержку Германии массивному (один триллион евро) пакету спасения европейской валюты, канцлер ФРГ Ангела Меркель обратилась к своим парламентариям с жутким пророческим предупреждением.
"Никто не должен считать, что Европе будет дано ещё полвека мирной жизни – это не так" сказала она.
"Поэтому я говорю еще раз: если рухнет евро, рухнет и Европа. Это не может не произойти".
В то время многие наблюдатели издевались над ней, называя её слова мелодраматическим абсурдом. Но, сегодня, спустя семь лет, никто больше не смеется.
Меркель высказала то, что многие европейские лидеры отказались признать – что континенту угрожает смертельно ядовитое сочетание спирали долга, экономического спада, растущего анархизма и распространение тотального недоверия к самому капитализму.
В ту неделю, даже Собор Святого Павла в Лондоне – службы в котором были памятным символом непокорённого британского духа во время последней европейской войны – был закрыт протестующими антикапиталистами.
В то время казалось, что это незначительный, тривиальный случай. Но это был всего лишь первый, еле слышный звук надвигавшегося будущего.
К февралю 2012 года стало ужасающе очевидно, что последний пакет мер по спасению еврозоны потерпел неудачу. В Греции, акции протеста против правительственных мер жесткой экономии превратились в повседневные сражения, а большая часть Западной Европы погрузилась обратно в рецессию.
Месяц спустя, после того, как разъяренная толпа ворвалась в греческий парламент, Греция объявила о выходе из зоны евро. Почти в одночасье, европейские рынки были сокрушены самыми большими потерями за всю финансовую историю.
Закон и порядок рухнули на улицах Афин, Франция и Германия отправили 5000 "миротворцев", чтобы восстановить спокойствие. Но когда они подверглись нападению демонстрантов, бросавших в них бутылки с «коктейлем Молотова», стало совершенно ясно, что потребуются более решительные действия.
Между тем, греческий коллапс посылает ударные волны по всей Европе.
Внимание рынка обращено на Италию, осажденное со всех сторон правительства Сильвио Берлускони (теперь уже Марио Монти – прим. Impcommiss) изо всех сил пытается поддерживать порядок, но пятая по величине экономика Европы неожиданно оказывается в большой опасности.
Летом 2012 года, массовые антикапиталистические демонстрации в крупных городах Италии переросли в открытое восстание. И когда Берлускони, для поддержания порядка вывел на улицу армию, в банках Рима, Милана и Турина начали взрываться первые бомбы.
Анти-капитализм захватил умы целого поколения. И «бомбовая» тревога в Английском банке, когда весь деловой Сити был эвакуирован после предупреждения со стороны так называемого «Коллектива анти-сокращенцев имени Гая Фокса» - была лишь первой из многих.
В июле 2012 года, три человека погибли от взрыва бомбы в банке во Франкфурте. Месяц спустя, 15 человек были убиты в Дублине. А в сентябре, в трагических событиях, которые никогда не будут забыты, 36 человек погибли в результате взрывов по всему лондонскому Сити.
В вечерних новостях стали постоянно присутствовать сообщения о демонстрациях и беспорядках. И, так как Германия и Франция боролись за сохранение еврозоны, появились первые тревожные признаки нового авторитаризма.
В Италии, где правительство Берлускони объявило о введении постоянного чрезвычайного положения, некоторые города деградировали в виртуальную гражданскую войну.
И когда Берлускони официально запросил помощи от своих европейских партнеров, президент Франции Николя Саркози – который едва-едва победил на выборах в начале этого года – был рад продемонстрировать свои мускулы.
К концу 2012 года, на улицах северной Италии, по оценкам, насчитывалось 15 тысяч французских солдат, и, кроме того – 14000 «европейских миротворцев в Афинах и Салониках. Медленно, но верно континент сползал к вооруженному противостоянию.
К следующему году, мирный роспуск Европейского союза, казался все менее и менее вероятным.
Последний крупный саммит в Брюсселе, в марте 2013 года, с треском провалился, когда многие небольшие европейские страны отказались принять требования Германии по большей жесткой экономии бюджетных средств и экономической интеграции.
Мирное содружество распадалось с пугающей скоростью.
С европейской экономикой всё глубже погружавшейся в депрессию, националистические движения получили поддержку по всему континенту. Скинхеды маршировали по улицам, а в городах от Мадрида до Будапешта, иностранцы и иммигранты становились жертвами жесточайшего насилия.
В следующий раз, заголовки всех газет кричали о насилии весной 2014 года, когда 63 человека погибли в страшных испанских беспорядках, сопровождавшихся поджогами и грабежами.
Но внимание большинства людей было направлено дальше на восток. Ни одна страна не пострадала более от финансового кризиса, чем маленькая Латвия, уровень безработицы в которой, в 2014 году составлял более чем 35 процентов. А при том, что почти каждый третий из ее граждан являлся этническим русским, экономические разочарования вскоре превратились в межнациональное противостояние.
12 августа 2015 года, после нескольких дней боев на улицах Риги, русские танки прогрохотали через границу. Владимир Путин заверил мир, что русские пришли «навести порядок»,.
Но в своем заявлении для русского народа он сказал другое:
«Кризис в Европе – это новые возможности для России. Дни поражений миновали, мы восстановим нашу империю».
Вообще-то Запад должен был бы прийти на помощь Латвии. Она была, в конце концов, членом и Европейского союза и НАТО – хотя новый американский изоляционизм означает, что членство в НАТО фактически ничего не стоит.
Но Париж отказался вмешиваться, так как французские войска уже были введены в Грецию и Италию.
Страх и страдания людей на обломках европейской мечты
И в Лондоне, новый премьер-министр, Эд Милибэнд заверил, что он никогда не пошлет британские войска, чтобы помочь «далекой стране, о которой мы ничего не знаем».
В Москве это сообщение было понято правильно. Шесть месяцев спустя, российские «миротворцы» пересекли границу с Эстонией, а в марте 2016 года, армия Путина оккупировала Литву, Белоруссию и Молдову.
Когда Брюсселе выразил своё неудовольствие, Кремль указал, что европейские миротворцы уже ходят по улицам Афин, Рима и Мадрида. Почему, спросил Путин, на востоке должны быть другие правила?
И он был прав. Даже сам Париж был свидетельством пугающего сползания к беспощадному подавлению проявлений гражданского несогласия, оправдываемого как краткосрочная мера, для того чтобы прекратить рост антикапиталистического терроризма.
В то лето, Саркози внес поправки во французскую конституцию, чтобы он мог баллотироваться на третий срок, заявив, что стабильность имеет большее значение, чем правовые тонкости. Сейчас, более чем когда-либо, он, казалось, видел себя реинкарнацией Наполеона Бонапарта, демонстративно засунув руку за отворот военного покроя пальто.
Еще в октябре 2011 года, он сказал Дэвиду Кэмерону "заткнуться", утверждая, что Европе "было достаточно" британских советов. Теперь он, кажется, ударился в прямую англофобию.
Кризис был «создан в Лондоне», сказал Саркози сказал французскому телевидению в августе 2016 года.
«Но время Британии кончилось. Будущее лежит на русском Востоке и европейском, точнее французском Западе».
Для некоторых британских газет, его слова были доказательством неафишируемого альянса между Москвой и Парижем, подслащенного русскими нефтегазовыми деньгами. И, к настоящему времени, наполеоновские амбиции, кажется, полностью затуманили голову французского президента.
За пять дней до Рождества 2016 года, Саркози сказал восторженной толпе в Виши, что «все члены Европейского союза должны полностью принять наш проект и присоединиться к евро, или они будут платить цену».
В Великобритании, его замечания вызвали бурю негодования. Многие инсайдеры предположили, что предоставленный самому себе, Эд Милибэнд был бы более чем счастлив присоединиться к евро.
Но, сейчас, слабый премьер-министр почти полностью находится в тени своего канцлера Эда Боллза, который настаивает на том, что Великобритания просто не может позволить себе присоединиться к явно дискриминационной для неё франко-германской валюте.
Когда Франция усилила давление, а французские фермеры стали ритуально сжигать британский импорт в портах Ла-Манша, Милибэнд сломался, подал в отставку и удрал на должность преподавателя Гарвардского университета.
Регресс: сражения 2015 года возвращают нас на 70 лет назад, к дням второй мировой войны, когда погибло 60 миллионов человек.
В отчаянной попытке повысить популярность лейбористов Эд Боллз заявил, что он начал переговоры об отделении Британии от Европейского Союза – хотя Франция и Германия настаивали, что они будут блокировать этот акт «нелегального националистического пиратства». Но теперь события по обе стороны Ла-Манша приняли решительный и кровавый оборот.
В течение многих лет, Бельгия была парализована антагонизмом между говорящими по-голландски фламандцами и франкоязычными валлонами.
В стране, с лета 2010 года даже не было надлежащего правительства, она управлялась сначала временной коалицией, а затем, с 2014 года – непосредственно Европейским Союзом. Но летом 2017 года межобщинные столкновения в центре Брюсселя вспыхнули с большим ожесточением.
Из Валлонии пришли сообщения о том что, говорящих по-голландски фламандцев избивали и выгоняли из их домов. 1 августа Саркози отправляет туда французских десантников.
"Брюссель находится в самом сердце Европы", сказал он. "Которое, можно сказать, является частью Франции".
Для Британии эта провокация стала последней каплей. Все партии согласились, что благодаря давним обязательствам Великобритании защищать бельгийскую независимость, у нас нет другого выбора, кроме как направить туда наших собственных миротворцев.
О событиях последующих нескольких месяцев просто невозможно читать. Даже в 2011 году, в Великобритании было только 101 000 солдат регулярной армии, во Франции – 123000, но годы сокращения расходов взяли свое.
К 2017 году наземные войска Великобритании насчитывали всего 75000 человек. И когда начались боевые действия между французскими и британскими миротворцами в окрестностях Гента, никто всерьез не сомневается, что французы будут побеждать.
Вот так, год спустя, мы оказываемся в нашем сегодняшнем унизительном положении.
С помощью испанских и итальянских вспомогательных сил, опираясь на немецкие деньги и поддерживаемая нео-империалистической Россией, французская армия окружила наши экспедиционные войска по другую сторону Ла-Манша и разрезала и разгромила их.
Американцы покинули нас, и каждая неделя приносит свежие сообщения об антивоенных и антикапиталистических выступлениях и беспорядках в наших городах. Полки все чаще оказываются пустыми, моральный дух нации угнетён и находится на очень низком уровне.
В Шотландии, опросы общественного мнения показывают, что более 70 процентов населения хотят независимости, а в Северной Ирландии, настоящая ИРА почти ежедневно взрывает бомбы.
На прошлой неделе, обращаясь к огромной толпе в занятом французами Брюсселе, Николя Саркози заявил, что настало "время смыть позор Ватерлоо".
"Великобритания всегда была частью Европы, – даже если они отказывались признавать это", сказал он.
"Сейчас время, чтобы принять их в нашу семью. Силой, в случае необходимости".
Некоторые отчаянные головы говорят о драке до последнего патрона. Но никто всерьез не верит, что Великобритания может продержаться долго.
«Юнион Джек» висит оборванный и несчастный, дни нашей славы давно прошли. И, в Брюсселе, наши новые хозяева готовятся к победе.
Даже сейчас, преобразования в нашей судьбе кажутся почти невероятными.
Семь лет назад, слова Ангелы Меркель об угрозе миру, казались неправдоподобными и даже абсурдными.
Какая трагедия, что мы не прислушались к ним, когда еще были шансы всё изменить.