Надо ли Америке бояться Китая?
– Америке надо понимать Китай, а не бояться его.
Почему нет?
– Китай и США боятся определенных тенденций друг у друга. Китай боится Америки, в военном отношении окружающей его. Америка боится, что Китай хочет доминировать в Азии и выдавить нас оттуда. Я думаю, что мы должны найти какие-то общие проекты, где мы можем сотрудничать, которые создадут ощущение сотрудничества и сообщества, таким образом, чтобы если проблема конфронтации и возникла, то только в отношениях по определенным практическим совместным проектам, а не стратегическое противостояние.
В Вашей книге «On China», когда дело доходит до международных отношений, Вы, кажется, отдаёте предпочтение терпению Китая перед предрасположенностью Америки к нанесению превентивных ударов.
– Это не верно. Я утверждаю, что мы, американцы, основываясь на нашей истории, считаем большинство проблем разрешимыми. Когда проблема возникает, мы думаем, что она может быть разрешена, и затем решаем её. Частично, такое рассуждение исходит из того, что наша история коротка и очень успешна. История Китая насчитывает тысячи лет, и в их понимании, ни у какой проблемы нет окончательного решения; каждое решение – это входной билет в другую проблему. Для китайцев история – живая, реальная действительность. Это – психологическое различие. Но я не даю оценок.
Имеет ли работа Вашей фирмы для китайского правительства, какое-либо отношение к Вашему «розовому» взгляду на Китай?
– Мы не работаем на правительство – ни на какое, нигде. И мы не получаем денег от китайского правительства или из любых других китайских источников.
Ваше отношение к так называемой «арабской весне»? Оптимистичное? Пессимистичное?
– Это – огромное историческое событие. Я не думаю, что это было обязательно или что это демократическая революция. Проблема, которую мы имеем теперь, состоит в том, чтобы увидеть, как мы можем способствовать демократическому развитию, сейчас разворачивается только первая сцена первого акта пьесы из пяти актов.
Сегодня, зная, что смена режима в этом регионе возможна без иностранного вмешательства, как Вы думаете – могли бы Соединённые Штаты просто подождать несколько лет с Ираком?
– Я поддерживал вторжение в Ирак, так же как и четыре пятых Конгресса, хотя многие из них забыли об этом сегодня. В общем я полагаю, что военная сила не должна применяться для смены режима. Но, каждый случай должен рассматриваться отдельно, по своим специфическим обстоятельствам.
И теперь?
– Может оказаться так, что Ирак будет единственной страной в регионе с представительным правительством. Но рекомендовал бы я воевать за это в течение 10 лет? Я думаю – нет.
В чем причина того, что США не являются членом Международного уголовного Суда? Потому что бывшие госсекретари как Вы, например, могли бы столкнуться с судебным преследованием?
– Причина того, что мы не член Международного суда, состоит в том, что работу там выполняют обвинители, которых привлекают из различных стран, где очень часто просто не могут понять суть проблем. Я не одобряю Международный уголовный суд, но у меня даже отдаленно нет никакого страха за себя лично.
Хотелось ли Вам когда-нибудь, чтобы Вас называли Хайнц?
– [Смеётся]. Нет. Ни на мгновение.
У певцов от Монти Пайтона до Боба Дилана есть песни о Вас. Какая из них Ваша любимая?
– Вас удивит, но я не знаю ни одной из них.
– Америке надо понимать Китай, а не бояться его.
Почему нет?
– Китай и США боятся определенных тенденций друг у друга. Китай боится Америки, в военном отношении окружающей его. Америка боится, что Китай хочет доминировать в Азии и выдавить нас оттуда. Я думаю, что мы должны найти какие-то общие проекты, где мы можем сотрудничать, которые создадут ощущение сотрудничества и сообщества, таким образом, чтобы если проблема конфронтации и возникла, то только в отношениях по определенным практическим совместным проектам, а не стратегическое противостояние.
В Вашей книге «On China», когда дело доходит до международных отношений, Вы, кажется, отдаёте предпочтение терпению Китая перед предрасположенностью Америки к нанесению превентивных ударов.
– Это не верно. Я утверждаю, что мы, американцы, основываясь на нашей истории, считаем большинство проблем разрешимыми. Когда проблема возникает, мы думаем, что она может быть разрешена, и затем решаем её. Частично, такое рассуждение исходит из того, что наша история коротка и очень успешна. История Китая насчитывает тысячи лет, и в их понимании, ни у какой проблемы нет окончательного решения; каждое решение – это входной билет в другую проблему. Для китайцев история – живая, реальная действительность. Это – психологическое различие. Но я не даю оценок.
Имеет ли работа Вашей фирмы для китайского правительства, какое-либо отношение к Вашему «розовому» взгляду на Китай?
– Мы не работаем на правительство – ни на какое, нигде. И мы не получаем денег от китайского правительства или из любых других китайских источников.
Ваше отношение к так называемой «арабской весне»? Оптимистичное? Пессимистичное?
– Это – огромное историческое событие. Я не думаю, что это было обязательно или что это демократическая революция. Проблема, которую мы имеем теперь, состоит в том, чтобы увидеть, как мы можем способствовать демократическому развитию, сейчас разворачивается только первая сцена первого акта пьесы из пяти актов.
Сегодня, зная, что смена режима в этом регионе возможна без иностранного вмешательства, как Вы думаете – могли бы Соединённые Штаты просто подождать несколько лет с Ираком?
– Я поддерживал вторжение в Ирак, так же как и четыре пятых Конгресса, хотя многие из них забыли об этом сегодня. В общем я полагаю, что военная сила не должна применяться для смены режима. Но, каждый случай должен рассматриваться отдельно, по своим специфическим обстоятельствам.
И теперь?
– Может оказаться так, что Ирак будет единственной страной в регионе с представительным правительством. Но рекомендовал бы я воевать за это в течение 10 лет? Я думаю – нет.
В чем причина того, что США не являются членом Международного уголовного Суда? Потому что бывшие госсекретари как Вы, например, могли бы столкнуться с судебным преследованием?
– Причина того, что мы не член Международного суда, состоит в том, что работу там выполняют обвинители, которых привлекают из различных стран, где очень часто просто не могут понять суть проблем. Я не одобряю Международный уголовный суд, но у меня даже отдаленно нет никакого страха за себя лично.
Хотелось ли Вам когда-нибудь, чтобы Вас называли Хайнц?
– [Смеётся]. Нет. Ни на мгновение.
У певцов от Монти Пайтона до Боба Дилана есть песни о Вас. Какая из них Ваша любимая?
– Вас удивит, но я не знаю ни одной из них.